Голос у него был все так же спокоен — будто она не ему произнесла только что смертный приговор.
Приговор — вместо уведомления о скором публичном суде. Мотма обещала ей суд над преступниками Империи — это же единственный правильный путь, единственный достойный…
— И что же… здесь интересного?
— Вас зачем-то сыграли втемную ваши же соратники. Вам не любопытно?
— Меня хотели порадовать, — сухо усмехнулась Лея. Наконец-то посмотрела в его лицо. Все такое же. Обычное лицо обывателя. Ни страха, ни гнева, ничего…
Совет Альянса приговорил лорда Вейдера к отключению жизнеобеспечения. «Пусть задохнется, это будет справедливо».
— И отчего же вы не рады?
— Мне не нравится роль палача.
— Какая разница, как убивать, — сказал Вейдер. — Застрелили бы вы меня с радостью, так в чем отличие? Вы ведь не думали, что ваш Альянс будет меня судить?
— Ваше низкое мнение об Альянсе… — начала она, но запнулась, не зная как продолжить. Да, Альянс не стал его судить. Да. Кажется, это стало сюрпризом только для нее. Коммандер Рет позвал ее на празднование отнюдь не перемещения пленника из своей зоны ответственности.
— В данном случае ваш Альянс только минимизирует риски.
— Слушайте, — Лея шагнула к кровати. — Вам что, все равно?
Он только усмехнулся. Спокойный, чудовищный человек. Даже сейчас — нервничала и ярилась она. Даже сейчас.
Она могла бы поднять бластер и прострелить ему голову. Имела полное право.
Вот только как именно убивать, тоже имело значение, хотя бы для нее. Даже если только для нее.
— Б-22, — позвала она, смотря мимо Вейдера. Меддроид просигнализировал о своем присутствии. Лея кивнула и приказала: — Введите пациенту летальную дозу седатива.
Дроид задвигался, переключил что-то, поправил какие-то трубки…
— Не выполняете инструкций? — поинтересовался Вейдер.
— Вы предпочтете задыхаться пять минут? — прошипела Лея. Сила…
— Вам-то что?
— Не хочу на это смотреть.
— Не смотрите, — он улыбнулся ей. — Я разрешаю.
И закрыл глаза.
Лея проглотила ответ. Десяток ответов. Смотрела, как расслабляется его лицо — как меняется сердечный ритм на экране монитора… Отвернулась.
Нет, она не станет смотреть на его смерть.
Подошла к двери — и тут свет погас.
***
Свет погас совсем ненадолго, мигнул — и снова зажегся, в половинную силу. Пискнули приборы за спиной Леи. Она бросила взгляд через плечо — тело на постели было неподвижно, сердце его еще билось — но все медленнее.
Дверь не открывалась, хотя она нажала на звонок. На потолке в углу был глаз камеры — ее должны были увидеть. Но что если нет? Если с той стороны что-то случилось…
Терминал для сканирования с этой стороны был, Лея приложила к нему палец в надежде — но нет, мигнуло красным.
Лея стукнула кулаком по металлу.
— Что случилось?
Тишина.
— Выпустите меня отсюда!
Здесь должен был быть предусмотрен запасной способ открыть дверь. Должен ведь? Хотя… учитывая пленника…
Так. Лея потерла лицо ладонями. Не паниковать. Что там вообще могло случиться? Разгерметизация? Вряд ли — сирена была бы слышна и отсюда. Уже неплохо. Атака Империи? Очень возможно — и в таком случае ее отсюда точно скоро вытащат. И расстреляют.
…Нужно остановить подачу седатива, пришла подленькая мысль. Если Вейдер будет все еще жив, когда имперцы их найдут, то, может быть…
Лея уперлась лбом в дверь. Никакого «может быть». Во-первых, ее расстреляют в любом случае, во-вторых, его приговорил Альянс, и, видит Сила, заслуженно. То, что она сама хотела ему суда и открытого разбирательства, не отменяет правильности приговора. Его же все равно приговорили бы. Нет, это — правильно.
Если это имперцы — ждать недолго.
Но что если — нет? Допустим, пираты, напали на базу, расстреляли гарнизон, но внутрь коридоров не пошли. И сидеть ей тут тогда — в одной комнате с трупом — очень долго. Пока от жажды не умрет.
Ну уж нет. У нее с собой бластер, из батареи можно сделать взрывчатку, нужно только вспомнить, как именно — и найти идеальную точку приложения. Она шагнула назад и критически осмотрела дверь. Солидно, мощно, самые простые уязвимые места спрятаны, но их не может не быть. То, что открывается, всегда можно взорвать.
…Кстати, взорвать можно не дверь, а стену. Какая-то стена ведет в операционную рядом, вряд ли там настолько суровая дверь.
Нужно посчитать. Посчитать…
Лея вытащила из кармана универсальную отвертку, выбрала рабочим инструментом шило и села на пол. Пол не был дюрасталевым, как потолок и стены, шило царапало его с трудом и слабо, но царапало…
У нее уже затекла спина и начала болеть рука, когда сзади запищал монитор сердечного ритма — и замолк.
И Лея поняла, что стало совсем тихо. Сглотнула. Не обернулась.
Почему-то даже облегчения не чувствовалось, не то что радости. Будто ничего еще не закончилось.
Это я еще не привыкла, решила Лея. Да и обстоятельства… Окажусь дома, обниму Хана, Люка, и вот тогда порадуюсь, вместе порадуемся. А пока… Хорошо бы точно вспомнить, насколько толстая эта дверь. Схему бомбы она вспомнила, но если не получится с первого раза — второго не будет. Нельзя ошибиться.
Дверь открылась, когда она начала перепроверять расчеты в третий раз.
***
Коммандер Рет выглядел откровенно плохо. Как-то перекошенно. Лея вскочила.
— Что случилось?
Он качнул головой, шагнул к ней, подволакивая ногу, протянул руку. Лея отступила на шаг. Интуиция взвыла, по спине продрало холодом. Что-то было не так…
Глаза. Глаза Рета — почти черные. Расширенный на максимум зрачок. Лея выпустила отвертку, нашарила бластер…
Дверь тяжело захлопнулась, отвертка со звоном упала на пол. Голова коммандера раскололось пополам.
Вещество мозга, осколки костей и кровь разлетелись в стороны, Лея отпрыгнула назад, выстрелила — но промазала, руки дрожали.
Из тела Рета, раздирая плоть и кости будто ткань, выбиралось черное существо. Расправляло шипы, топорщило чешую, тянулось верхней парой когтистых лап к Лее. Труп Рета стреноживал его — пока. На следующие секунд тридцать, не больше.
Чудовище дернулось к Лее, не удержалось и упало — тело Рета лопнуло в спине, среди ошметков внутренностей, дерьма и позвоночника показались черные шипы.
Кто-то выл, на одной ноте. Почти заглушая хлюпание выдирающегося из трупа монстра. Лея выстрелила — и вновь промазала, выстрел ушел в плечо коммандера, в следующее мгновение соскользнувшее с черной чешуи.
Она никак не могла поймать оскаленную морду в прицел, морда вытянулась к Лее, та шарахнулась назад — и упала.
На кровать. На второй труп. Спиной на его грудь, затылком на плечо — еще теплое…
Это она кричит, поняла Лея наконец, когда голос сорвался в хрип. Чудовище впереди уже почти выпуталось из человеческой плоти, но поймать его в прицел бластера…
И тут Лею обняли со спины — теплые, теплые! — культи рук.
— Не орите, — сказал спокойный знакомый голос. — Сорвете горло. Оружие выше.
Она подняла бластер, не рассуждая. Мысли остановились, чувства исчезли — осталось только чудовище из шипов и зубов впереди.
— Я направлю. Расслабьтесь.
Из Леи вырвался смешок. Но она позволила ему скорректировать прицел. И еще. И…
— Да.
Она нажала на спуск. И стреляла, пока от чудовищной черной головы не осталось ничего и членистоногое тело не перестало содрогаться на полу.
***
Она бездумно расслабилась. Осела на поддерживающего ее человека.
Ее обнимали культи живых, живых рук, а она, кажется, плакала. Всухую — ее трясло и дыхание сбивалось.