— Господи, нашла о чем думать, — Наталья достала из сумочки «Кент». Два длинных темно-вишневых ногтя вцепились в ободок фильтра и вытащили изящную сигаретку. — У тебя первый аборт, что ли?
— Ради Бога, говори тише.
— И чего ты расстраиваешься? Я позвоню главврачу. У тебя же есть свободные дни.
— Господи, при чем тут дни? — ломая пальцы, проговорила Люба. Слезы копились в ее глазах. — Он уже три года ждет сына. Имя давно придумал…
— Он что, знает?
— Не знает, но догадывается. Не представляю, что будет, если узнает…
— Ты его просто избаловала. Плохо воспитываешь. Он у тебя домостроевец.
Наталья ушла, стреляя в Любу этими короткими фразами.
Бриш позвонил еще раз и сказал, что едет встречать Медведева. Сотрудник медведевской группы Грузь, тот самый, что всегда поздравлял со всякими праздниками, встречал мужа, Александр Николаевич Иванов, который минувшей весной вместе с Любой путешествовал по Франции, тоже звонил и спрашивал про медведевский поезд. «С чего бы это? — подумалось Любе. — Все едут встречать ее мужа, даже нарколог».
Ей стало приятно, что у Медведева так много всяких знакомых. Они с Верочкой благоразумно решили не ездить на Каланчевку.
Люба проветрила комнаты от Наташкиного сигаретного дыма, сменила на кухне скатерть и переодела девочку в чистое платьице.
Обе они — мама и дочка — волновались и радовались в ожидании Медведева. Радость у них была одинакова, а волнение разное. У Любы оно граничило с душевной тревогой, у Верочки — с интересом угадывания. Ведь папа сообщил по телефону, что купил ей что-то интересное, а что — он никак не хотел рассказывать.
Поезд словно подкрался к вокзалу, остановился внезапно и плавно. Медведев увидел в окно встречающих и поморщился. Но его недовольство тотчас исчезло. Он всегда легко соглашался с мелкой неприятной необходимостью, поскольку умел делать эту необходимость приятной. В каждом самом неприятном явлении, считал он, таится уйма хорошего, нужно только разглядеть…
Младший научный сотрудник Грузь, подтянутый и нарядный, стоял на перроне, глядел то туда, то сюда. Он поворачивался на пятке. Увидев выходящего из вагона Медведева, Грузь крикнул довольно зычно:
— Носильщик!
Человек пять носильщиков, грохоча своими нелепыми железяками, бросились на этот энергичный и одинокий зов. Грузь элегантно расшаркался перед ними и широким жестом представил им выходящего из вагона Медведева:
— Друзья! Он привез вам пламенный привет от ленинградских носильщиков. Честь имею…
— Миша, и ты здесь? — Медведев увидел, как долговязый Бриш пробирается между пустых тележек. — Привет, привет, но ты же испортил себе субботу!
— Человек для субботы или суббота для начальства? — Бриш подхватил тяжелый портфель Медведева.
В это время носильщики сжимали кольцо вокруг младшего научного сотрудника. Грузь попытался выпрыгнуть из окружения, но безрезультатно. «Мы тебе, задрыга, покажем привет!» — услышал Медведев и не успел вникнуть в значение нового для себя слова. Пришлось срочно вмешиваться:
— Ребята, в чем дело? Возьмите с него трояк и выпустите.
— Иди ты… со своим трояком! — огрызнулся один.
— Я ему покажу приветик! — повторял другой, а третий уже давил краем тележки ноги Грузя.
— Да ладно вам! — отступал Грузь. — Что, шуток не понимаете?
Трудно представить, чем бы все это завершилось, если бы не Бриш. Он шепнул что-то на ухо одному, другому погладил рукав. Третьего, самого активного, нейтрализовал неожиданным вопросом:
— Слушай, ты в баню ходишь?
— Хожу, — носильщик замешкался. — Ну и что?
— Скажи, а как ты задницу моешь, стоя или сидя?
— Стоя, — растерялся носильщик.
— Ну и зря! — убежденно сказал Бриш. — Вполне можно и сидя. Сперва одну половинку, потом другую. У каждой задницы две половины, одна левая, другая правая…
Пока Бриш нес эту диалектическую околесицу, Грузь не терял времени. Милиционеры были уже близко, пыл оскорбленных носильщиков остывал, и они растворились в толпе вместе со своими грохочущими тележками.
— Ну, Женя! — Медведев укоризненно покачал головой, разглядывая несимметричную челюсть Грузя.
— Та я щь… Дмитрий Андреевич! — В критические минуты Грузь начинал говорить по-украински. — Я щь, это самое. Как лучше хотел. Думаю, багажа у вас полтонны, не меньше…
Медведев улыбнулся: