— Не говори мне о смерти! — резко перебил Медведев. — Мы ничего не знаем о ней. Ничего! А что такое убийство, знаем великолепно. Оно безнравственно. И кого ты убил, другого или себя, — это не столь важно.
— Нет, важно! — не сдавался Иванов. — Для самоубийства нужна, по крайней мере, смелость, воля.
— А для убийства? Разве не нужна эта самая смелость? Впрочем, любое убийство, в том числе и самоубийство, совершается чаще всего из трусости… А еще чаще — случайно.
Зуев храпел под этот полупьяный, но вполне осмысленный треп. Иванов и спал и не спал, ему что-то снилось, но он в то же время разговаривал с Медведевым, причем довольно логично.
Энергия же Медведева, видимо, еще только набирала разгон… И когда к полудню Зуев проснулся и разбудил нарколога, Медведева не оказалось на месте. Он исчез, не оставив после себя никаких следов, кроме своей клетчатой с ремешком кепчонки.
Пока Зуев разговаривал по телефону, Иванов успел сделать себе горячий душ. «Почему мы должны бегать за ним? — думал нарколог. — Черт с ним, пусть немного побесится». Но под спудом таких рассуждений — и это Иванов подсознательно ощущал — тихо струилась недоуменная горечь, может быть, даже жалость к Медведеву. У Зуева настроение было отнюдь не лучше.
— Звонила Наталья, — доложил он. — Люба хотела с ней приехать, но я сказал, что Медведев исчез.
— А Бриш? Не звонил? — спросил Иванов.
— Конечно, звонил. И самый первый. Мишка сыграл мне подъем, ну, а я уж тебе. Говорит, что вся группа ничего не делает. По институту ходят всякие толки.
— Он что, уже работает в медведевской группе?
— Так точно. Уже.
— Мне тоже надобно на работу! — разозлился Иванов.
— Зачем тебе ехать куда-то? Здесь тоже практика. — Зуев налил в стакан водки. — Смотри!
Иванов не стал смотреть и выплеснул свою порцию в форточку.
Зуев поморщился:
— А как быть нам, подводникам? Там за окно не выплеснешь.
Иванов не успел выяснить, что и сколько пьют в походе подводники. В дверях появилась вначале Наталья, затем Люба.
— Это опять вы? — и Люба Медведева с глазами полными слез отвернулась, увидев Иванова.
Иванов опешил. Она гневно ломала пальцы, но они не хрустели.
— Это вы! Вы, Иванов, виноваты во всем! Что вы наговорили моему мужу после заграничной поездки?
— Любовь Викторовна… — начал было Иванов, но тут же смолк, пораженный ее словами.
— Я не буду слушать вас. Вы просто подонок! — сказала она.
…Иванов не помнил, как вышел из дому Зуевых, как добирался до ближайшего метро. Обида вскипала в горле, сердце учащенно билось. Ему хотелось расплакаться, как бывало когда-то в детстве. Вместо этого он сжимал зубы и улыбался. И думал: «Она несправедлива. Я никому ничего не рассказывал. Стоп, разве никому? Никому, кроме Зуева. Да, кроме Зуева. Но Зуев — это мертво. Откуда ты знаешь? Может… Нет, Зуев не мог. Он никому ничего не сказал. Но что из того? Ты говорил с ним. Значит, в итоге она права. Неужели она права?»
Обида на несправедливость сменилась стыдом, лицо его вспыхнуло, хотя никто не обращал на него никакого внимания: Москва жила по своим законам.
Через два дня на работу Иванову позвонил Бриш:
— Старик, ты не знаешь, где Димка? Дело совсем дрянь…
— Что случилось?
— Погиб Грузь! — В трубке трещало. — Медведева ждет весь институт… Где мы сможем увидеться? Разговор не по телефону. Я еду сейчас к Славке. Мы ждем тебя через час… — И Бриш сказал, где они будут ждать Иванова.
Москва равнодушно гудела за окнами. Иванов припомнил облик молодого медведевского сотрудника, его ироничный и грустный облик. Самое примечательное — это то, как Грузь поздравлял с праздником. Что это? Неужели он, Иванов, так бессердечен? Или появилась привычка к смертям…
Он снял халат, сказал старшей сестре, что едет по делу, и торопливо пошел к месту встречи. Зуевский «Москвич» на полпути догнал Иванова. Нарколог сел на заднее сиденье, не здороваясь, начал слушать, что говорил Бриш:
— А что ты хочешь? С такими ВЧ шутки плохи. Я всегда твердил: «Не надо лазать в схему, друзья!» Но этот идиот залез в схему! В святая святых. Он еще на ватмане залез в схему… Надо срочно что-то придумывать.
— Что же тут можно придумать? — спросил Зуев, пытаясь найти место для «Москвича».
— Я, Славочка, говорю вовсе не о покойнике…
— Медведеву что-то грозит?
— Там уже ходят ребята из следственных органов. Установка стоит полмиллиона как минимум. Ко всему этому Грузь не сдавал ежегодный экзамен по технике безопасности. По крайней мере, это не зафиксировано на бумаге.