— Славушка, — откашливалась она на кухне, — у тебя, миленький, опять развелись тараканчики.
Нет, Зуев ничего не имел против уменьшительных суффиксов. Но каждый раз, когда она приезжала, ему вспоминался украинский анекдот о Мыколе, который «переночует та и уйдет. Сама не пойму, и чого ему треба? Ходыть и ходыть». Пересоленный флотский юмор оставил изрядный след. Зуев не заметил, как зародилась вполне простительная в его положении безудержная страсть к анекдотам. Впрочем, молчаливое добродушие по отношению к недостаткам других делало эту страсть вполне симпатичной для окружающих. И если строительство кораблей было в зуевской жизни «тяжелой индустрией», то анекдоты служили как бы «легкой промышленностью». Только здесь он шел уже не от современности к прошлому, а наоборот, от прошлого к современности. Однажды, случайно записав афоризм Юлия Цезаря, Зуев незаметно для себя начал коллекционировать анекдоты о знаменитых лидерах прошлого. В толстой тетради, которую он прятал в трюме трехпалубного фрегата, больше всего скопилось записей о Наполеоне. Далее шли прочие, а самые последние записи касались сегодняшних новостей.
Речь в них шла о кое-каких причинах того, что Р. не пускали в Москву, о М., который, вместо того чтобы лететь в Волгоград, угодил в вытрезвитель и т. д. Зуев, чтобы не забыть, наскоро записал несколько слов на бумажном клочке. Маневрируя, то пятясь назад, то объезжая препятствия, он добрался до кухни, где хозяйничала Наталья. Он подергал ее за подол:
— В субботу явятся Ивановы. Ты хочешь с ними увидеться?
— Славик, ни за что! — Наталья сделала энергичный жест ладонью около шеи. — Ни за что, миленький, мне на работку.
Он понял, что она опять «завязала», и не стал спрашивать, почему суббота у нее оказалась рабочим днем.
— А что, и Медведев придет? — спросила она, закуривая, и когда Зуев кивнул, рассказала, как встретила его в прошлый раз, на вокзале, как поцеловал он ей руку и купил целую кучу тюльпанов.
— Он ничего, видный еще мужчинка, — завершила она рассказ. — Не пойму только, зачем ему борода?
«И чого ему треба? Ходыть и ходыть», — опять припомнилось Зуеву.
— В бороде-то, говорят, вся сила, — сказал он. — Вот если у кота обстричь усы, он сразу перестанет ловить мышей.
— Неужели? Славушка, у нашего Мурзика вон какие усищи, а он все равно не ловит мышей.
— Это потому, что у вас нет мышей.
Наталья вздумала мыть голову. Она пела в ванной какую-то несуразицу из пугачевского репертуара.
Так было каждый раз: она приходила тихая (открывала своим ключом), а уходила шумная, посвежевшая. Она заряжалась его энергией. Она становилась моложе, и даже голос временно терял хрипоту. Зуев с грустью наблюдал за ее стремительным увяданием, подтрунивал над непостоянством ее многочисленных поклонников. Иногда он передавал им свои приветы. Ведь она докладывала ему о главных своих похождениях… Ей не приходило в голову, чего это ему стоило. Нет, она никогда не узнает, как он, не однажды, жигулевским пивом (привезенным ею же словно бы нарочно для этого) гасил свое бешенство, как душил в себе, словно змею, желание ударить ее костылем… А что мешало ему развестись с ней? Вроде бы ничего, особенно теперь, когда он стал совершенным калекой. Но он давно знал, что развод ничего не решает и ни от чего не освобождает…
— Славик, миленький, ты не откроешь, там кто-то звонит! — послышалось из ванной, но Зуев уже катился в прихожую. Для того чтобы повернуть рычажок замка, приходилось ставить коляску боком, после чего надо было откатываться, чтобы дверь открылась.
— Можно? — спросил Михаил Георгиевич, вытирая вспотевший лоб и уши.
— Тра-таа, тэ-тэ-тэ, тэ-тэ-тэ, тэт-тэ, тэт-тэ, тэ! — Зуев пропел туш, дирижируя сам себе. — Давненько я не играл с тобой в шашки. Входи, входи!
— Славик, кто там? — Наталья с закутанной в полотенце головой, в новом халате, вышла из ванной. — А, попался, который кусался!
— С легким паром? — игриво спросил Михаил Георгиевич.
— С легким, с легким, — пробасила Наталья. — Идите в комнату, сейчас поставлю чайник.
…Бриш провел у Зуевых более двух часов. Мало того, покинув Люберцы, он, не долго раздумывая, в тот же вечер проехал немалый путь «в сторону сельского хозяйства», как выразилась Наталья о местопребывании Димы Медведева.