И так по всему кольцу, внутри которого копошилось малое кольцо — Бульварное, и все это, вместе взятое, охватывалось другим кольцом — грандиозным кольцом Окружной московской дороги. Окольцованные скопища подземных и поднебесных бетонных ящиков, этих коробок с оконными и дверными дырками, не вмещались в отведенные для них окружности, выпирали и захватывали новые земные пространства…
Автобус восемнадцатого маршрута обогнул скверик у Большого театра, остановился около еще одной юридической консультации. Внизу, в подвале, пахло мочой. Вероятно, по вечерам любители пива иной раз путали двери: рядом с консультацией размещался общественный туалет. Иванов смело вошел в учреждение, решив проконсультироваться вторично. Здесь очередь оказалась еще длиннее.
Он взял бланк регистрационной карточки и хотел его заполнить. Но что писать в третьем пункте? Какую ставить фамилию? Кто потерпевший или истец? Две трети этой обширной цидулины занимали пункты о гонораре: «Количество дней на изучение», «основной гонорар», «гонорар за продолжительность», «командировочные расходы», «оплатить…», «размеры оплаты», «оплачено». Иванов скомкал бумажку и вышел на Пушкинскую.
Замзав роно, к кому он явился уже в конце рабочего дня, оказалась вальяжной дамой с пышной прической, промываемой, видимо, ежедневно с помощью лучших зарубежных шампуней. Когда он спросил о детях Медведева, она открыла шкаф и долго искала какую-то папку:
— Медведев? Мы готовим материал по лишению его родительских прав.
— На чем основано ваше решение?
— Он длительное время находился в заключении. В воспитании детей не участвует. Наркоман, с религиозно-мистическими наклонностями. Не имеет постоянного места жительства. А вы кто, собственно, будете?
— Я? — Иванов приходил в себя от «наркомана». Наконец он, чувствуя удивление и уверенность в своей правоте, сказал: — Моя фамилия Иванов. Александр Николаевич. Я адвокат Медведева!
Кажется, замзавша изрядно смутилась. Она подала ему тощую папку с документами. Иванов наскоро перелистал бумаги. «Уж если заниматься плутней, то до конца», — подумал он и спросил:
— Скажите, а где он зарегистрирован как наркоман?
— Этого я не могу вам сказать, — дама снова оказалась во всеоружии, защищенная плотным бюрократическим панцирем.
— Не можете оттого, что не хотите, или оттого, что не знаете? — наступал нарколог.
— Вы можете выяснить в соответствующих учреждениях.
— Хорошо. Я выясню. Извините.
Он возвратил ей документы и вежливо попрощался.
Удрученный, умудренный, за один день постаревший, он вернулся в клинику и позвонил Зуеву:
— Знаешь, Медведева хотят объявить вне закона. Творится поистине что-то дьявольское. Я решил впутаться в это дело.
— По-моему, терять Медведеву нечего, у него давно все потеряно, — ответил Зуев.
— Как? — возмутился Иванов. — Тебе наплевать, что о нем говорят? У него же двое детей! Ему не позволяют даже видеться с ними…
— Слушай, может, приедешь? По телефону тебя нельзя даже выругать…
— За что ты хочешь меня ругать? Ладно, гуд бай…
Иванов бросил трубку. Старшая медсестра как раз принесла результаты анализов. «Что-то сегодня очень уж оперативно!» — пробурчал он, по-прежнему недовольный и злой. Анализ крови Виктора смутил его: кровь была идеальной. Кардиограмма и энцефалограмма также оказались безукоризненными. «Что он, дурака, что ли, валяет? — вяло подумалось Иванову. — Нет, на симуляцию не похоже. Как же его лечить?» До чертиков не хотелось говорить с психиатром.
Конечно, нарколог ждал этого звонка, но чтобы так быстро… Бриш позвонил Иванову в тот же день:
— Ты что, нанялся в частные детективы? Поздравляю.
— Нет, я пока не детектив, а нарколог, — Иванов перекинул трубку с правого на левое ухо. — Ты можешь со мной встретиться? На какой-нибудь нейтральной территории, к примеру, у Славки Зуева?
— Зуев для меня территория не нейтральная, — возразил Бриш. — Скорее, вражеская, ты же знаешь.
— А ты не путаешь его с Натальей? — спросил Иванов. — Это ведь две большие разницы, как говорят…