Но через две недели, он сам пришел ко мне, с не опровержимым доказательством.
— Ты мог с легкостью подделать анализ, — сказала я тогда, не веря ему.
— Хорошо, я знал, что ты так скажешь. Так что, вот, — он включил все аудиозаписи, в котором был голос незнакомки и Евы, с признаниями.
— Карина?… — одно упоминание о ней, я была готова убить ее. Я всем сердцем ненавидела эту дрянь! Она…Эта она все сделала! Черт возьми, мой ребенок рост бы без отца! Из за нее, я чуть не потеряла ребенка. Дрянь!
Не знаю, какие бы последствий были, если бы Макс не остановил меня.
Даже сейчас, вспоминая все это, у меня чешутся руки.
— А это контактировал с ней после всего случившегося? — неожиданно для себя и для Макса, спросила я.
Макс повернул голову в мою сторону, и тут же вернул свое внимание на дорогу.
— Ты о ком?
— Я о Карине…
— Нет, не вижу смысла. Разве не главное, что мы во всем разобрались, да?
— Да, разумеется. Но я кажется, догадываюсь — почему она это подстроила… — Макс моментально нахмурился, и сжал руль пальцами сильнее.
— Ты что виделась с ней?
— Да… Я хотела рассказать тебе, но потом как — то забылось…
— Как — то забылось?! Арина, она тебе что-то сделала? Скажи, иначе я ее…
— Да, успокойся ты! Ничего не было, и она ничего не делала. Мы как — то случайно столкнулись в кафе и чуть повздорили…
— О Боже! Почему я узнаю об этом самом последним? — громко возмутился он.
— Не кричи при ребенке! — сказала я, якобы прикрывая ушки ребенка, положив руки на живот.
— Прости, просто ты…черт! Пожалуйста, всегда говори мне об всем, что с твой случится, договорились?
Он беспокоится обо мне…Господи, как же я люблю этого озлобленного идиота.
— Обещаю!
Макс спокойно выдохнул.
— Так что там случилось?
— Ну, вкратце — я рассказала, что мы снова вместе, вдобавок меня стошнило. Может она наблюдая за мной и сложила два на два.
Макс притормозил на обочине, и устало вздохнул, закрывая глаза.
— Макс… Она последний человек, которого я хочу видеть в нашей жизни. Пожалуйста, не допусти чтобы она снова ворвалась… — тихо сказала я.
Я ему доверяла, но после всего случившегося, глубоко внутри останется страх. Страх, что я могу лишиться всего. Я не хочу этого, я не смогу это пережить вновь…Только не это.
Макс открывает глаза и нежно взяв меня за лицо, протягивает к себе ближе, обдавая мое лицо горячим дыханием.
— Я знаю сколько боли и слёз принёс тебе. Я всегда буду бесконечно благодарен за то, что ты нашла силы простит такого балбеса как я. Я не могу обещать, что наше будущее будет идеальным. Знаю, что мы не раз пройдем через ссоры и крики. Но я могу обещать одно — я буду любить тебя до конца своих дней, кареглазка… — его слова проникают прямо в сердце, сразу навернулись непрошенные слезы.
— Макс? — тихо позволь его.
— Да? — спросил он, находясь слишком близко ко мне.
— Я люблю тебя! — Макс радостно улыбается и притягивает к себе. Жар его губ наполнил мой рот.
Я растворялась в нем без остатка…
— Мы вроде спешим к твоим родителям… — между поцелуев шепчу я.
— Ага, сейчас…. — не внятно отвечает Макс, ещё ближе протягивая к себе.
Я смеюсь прямо ему в губы.
21 — глава
Мы все таки опаздывали на час.
Не так уж просто справиться с беременной женщиной находясь в машине. Делая все возможное, чтобы ей было комфортно, и не ушиблась ненароком.
— Мы вас заждались! — с порога крикнула родительница, притискивая Арину.
— Простите что опоздали, мы это… Э-э, в пробке застряли! — чуть краснея ответила моя кареглазка, отводя взгляда сторону.
— Да, Москва без пробок — это уже не Москва, — произнес папа, стоя рядом с дверью, прислонившись к ней. — Добро пожаловать в наш дом, я рад познакомиться с вами в роли девушки моего сына, — говорит он, подходя по ближе к нам, и протягивает руку.
— Спасибо, я тоже…рада познакомиться с отцом моего парня, — они оба искренней улыбаются друг другу, и Арина смущённо отвечает на рукопожатие.
— Может уже зайдём в дом, или до конца останемся здесь, у порога?
— Ой, дорогие мои, давайте заходите в дом, — говорит мама, тихонько стукнув себя по лбу. — Макс предупредил, что ты не переносишь курицу, так что не волнуйся по этому поводу, — воодушевлённо подмигнула мама Арине, проходя в гостиную.
— Благодарю, Марина Вик…
— Божички! Прошу, не называй меня так, разве не помнишь как мы договаривались, а? — наигранно строго спросила мама. — Хотя нет, забудь! Называй меня — мамой!
— Мамой? — удивилась она, а я тихо хмыкнул себе под нос.
— Угу.
— Мама… — покорно произнесла Арина, смотря на маму прямо в глаза, и будто бы пробовала это слово на вкус. Сегодня мама была прям как подросток, который ещё не умел разумно контролировать свои эмоции. Казалось, что она взорвется на мелкие кусочки от счастье.
В гостиной было все было на высоком качестве, как всегда. Зная хорошо маму, мне прям стало жалко наших домработниц.
Взяв пример с отца, я помог сесть Арине по удобнее.
— Ох, я же совсем забыла! — Арина протягивает маме — торт, которого она все это время держала в руке, не выпуская.
— Разве мой сын не говорил вам, что в этом доме никто не любит сладкое? — сухо спросил папа, сощурившись.
— Я…я не… Может Макс говорил, а я забыла… Но…я… — Какого черта, он заставляет ее нервничать?
— Это значит, что вы не внимательно слушаете моего сына, когда он говорит про свою семью? — продолжает он добивать ее. Черт, она прям побледнела от паники.
— О чем ты вообще? — пытаясь я спокойно говорит, сжимая руку Арину под столом, давая знак, что что рядом, и ей не стоит переживать.
— Нет, просто…я… — дьявол, у нее даже от паники язык заплетается.
— Да расслабьтесь, я же шучу, — смеётся он, взяв в руки торт, который принесла Арина. — Я обожаю сладкое. О, особенно шоколадное! — папа с умилением протирает ладонь об ладонь, в предвкушении.
Арина моментально расслабляется, тихо смеясь.
— Ага, ща! — мама, которая все это время была в кухне, быстро оказывается рядом с папой и бьёт его по рукам, которые таки тянулись к сладкому. — Что-то я не припомню, что в твоём списке диет, который назначил врач, был торт, — она ловко забрала торт прямо перед носом отца, превратив его в кислую гримасу.
— Ей богу, ваша мать хочет меня свести в могилу раньше времени! — он как маленький ребенок, дуется на маму, отводя взгляда от нее.
— Типун тебе на язык! — мама убрала торт подальше от папу, чтоб не искушать лишний раз.
— Смотрите, что я нашла! — мама протягивает нам рамку с фотографией.
Это мы. Наша первая фотография, на батуте.
— Ты хранила эту фотографию целый пять лет? — удивился я.
За все это время, я не разу не натыкался на эту фотографию.
С боку слышу тихий всхлипывание.
— Эй, ты чего? — мама встаёт сзади нас, обнимая за плечи.
— Это так мило, что вы сохранили фотографию, потому что… Нашу я порвала порыве ярости, — с ее глаза скатывается слезинка, но я успеваю подхватить его.
— Кареглазка, у нас есть ещё впереди вечность, чтобы создать новые счастливые моменты… — шепчу я, так чтоб только она слышала мои слова.
— А я ведь узнал тебя.
— Что? — спрашиваем мы, отложив столовые приборы в сторону.
— Когда ты пришла на собеседование, а ведь сразу узнал тебя, — объясняет папа, удивляя нас.
— Хотите сказать, что вы приняли меня на работы — потому что я бывшая девушка вашего сына?
— То что была бывшей, ничего не меняет. Я принял тебя на работу, потому что было достоверные сведения о тебе, — он взглядом указывает на маму. — Было время, когда ваша мама меня чуть с ума не свела, рассказывая о тебе.