Степанакерт шумел как улей, почти весь город собрался около здания Верховного Совета Нагорно-Карабахской автономной области. На площади перед зданием стоял армянский священник и армяне внимали его громкому басу — Братья и сестры! Сорок семь лет назад азербайджанцы устроили геноцид в Шушу, вырезав практически всех проживающих там армян! На момент образования НКАО Степанакерт был полуразрушенным поселением, где количество уцелевших зданий едва достигало пятнадцати. Некоторые здания были полностью разрушены, в других отсутствовали двери и окна, в то время как от ряда зданий остались только стены. В первые годы существования области некоторые здания были отреставрированы, многие перестроены заново, дороги улучшены, в городе проведено электричество и телефонная связь. Со временем Степанакерт вырос и стал самым важным городом в регионе! Все это мы имеем благодаря советской власти, которая не жалеет денег на улучшение нашей жизни. Но сейчас опять началась резня армян и азербайджанцев, и тех и тех вырезают семьями. Разве не понятно, что убийцы — провокаторы, которые хотят стравить нас с мусульманами. Не поддавайтесь на провокации, не создавайте предпосылок для введения на нашу землю воинских частей!
Кто-то из толпы гневно прокричал — Не слушайте, его, люди! Армянская кровь уже ручьями льется, эти нехрести убивают и женщин и детей, а мы должны молчать? Бей азеров! Кровь за кровь! Если мы сейчас не ответим, нас так и будут резать как скот. Всех под нож!
Толпа не знала, что подстрекатель один из тех, кто сегодня ночью резал азербайджанские семьи. Этот негодяй в уме подсчитывал сумму, которая за его работу упадет на его счет в Нью-Йорке. Там, за океаном, его ждет любимая жена и трое детишек, которые ждут с нетерпением возвращения отца, пообещавшего им после командировки купить новый дом в пригороде. Он его уже присмотрел, двухэтажный дом был просто великолепен. Он даже внес задаток. Эта командировка принесет ему достаточно средств, что бы прикупить неподалеку с новым домом бар, который позволит ему уйти на пенсию. Годы уже дают знать, бегать по горам трудновато, пусть молодые займут его место.
Армянка в толпе поддержала — Он правду говорит, мы спать ложиться уже боимся, опасаясь, что нас придут сонными убивать.
Священник пытался донести до толпы логику — Люди, одумайтесь! Кто по вашему вырезал сегодня ночью помимо армян и восемь азербайджанских семей! Нас стравливают друг с другом!
Убийца видел, что толпа обступила священника и вполне можно его зарезать и уйти. За этого святошу ему могут добавить еще толику долларов. Решившись, боевик медленно стал протискиваться к уговаривающему толпу священнику. Оказавшись у него за спиной, ткнул ножом в печень, провернув в ране лезвие. Никто не понял, что священник умирает, убийца почти вышел из толпы, когда какая-то женщина в страхе закричала, увидев струю крови изо рта убитого. Ножевая рана привела к скоплению крови в брюшной полости, легких и бронха, которая пыталась выйти наружу, поскольку нарушен процесс дыхания.
«Удачно! За убийство священника, усмиряющего толпу мне хорошо заплатят!» — с этой мыслью боевик, насвистывая, удалился.
Глава 4
Смерть священника стала последней каплей, ненависть к иноверцам достигла своего накала и толпа двинула к домам, в которых проживали азербайджанцы. В руках у людей были палки, топоры, ножи и косы. Те, кто имели огнестрел, шли в первых рядах. Через полчаса толпа составила уже около трех тысяч мужчин-армян. Однако им удалось избить до полусмерти лишь только десяток семей. Азербайджанцев били ногами, одному разбили голову черенком лопаты. Пока еще армяне не перешли черту, избивали только мужчин, молодых женщин только изнасиловали, детям досталось мало, их не топтали.
Но к толпе присоединились пара десятков боевиков-армян и они начали накачивать людей — Братья! — на армянском языке они били по низменным инстинктам — Мы слишком милосердны к этим ублюдкам, которым все равно кого убивать, женщин, детей или священника! Месть Азерам!
Один из боевиков в захваченном азербайджанском доме, в котором держали коз, схватил в сарае вилы и резким броском пришпилил тело жены хозяина дома к стене сарая. От вида убитой люди во дворе сначала впали в ступор, а затем один из них ударом топора раскроил череп избитому хозяину дома и убийца, ошалевший от совершенного им убийства, поднял топор вверх и закричал — Бей этих бози тха! Режьте кунац меймун! Эти бараны не достойны жить!
На улице кто-то сиплым голосом крикнул — Азики идут! Скоро будут здесь!