— Здравствуйте, товарищ Карпович! Черненко у телефона. Поздравляю вас с новым назначением!
— Здравствуйте, Константин Устинович! Спасибо за оказанное доверие.
— Ваша супруга сейчас оформляет перевод в Московский медицинский. Пока она занимается оформлением, вы срочно оформляйте перевод новых сотрудников и командировку на себя и на них. Завтра вылетайте в Свердловск для проверки обкома, горкома и райкомов. Товарищ Мессинг занят и с вами полетит товарищ Райков. У меня есть обоснованные подозрения, что в регионах, в том числе и в Свердловске среди руководителей нашей Партии зреет недовольство реформами, в результате которых партийные чиновники растеряли свою неприкосновенность и полную безнаказанность. До свидания!
Положив трубку, я минут сорок потратил на бумажную работу, оформляя перевод следаков и командировки. Владимир Леонидович заглянул ко мне сам — Разрешите! Здравствуйте, Юрий Вячеславович! Искренне рад вашему новому назначению. Меня к вашей службе прикрепили, во сколько завтра вылет?
Здравствуйте, Владимир Леонидович! Вылет в девять утра.
Директор Свердловского домостроительного комбината, являющийся членом Кировского райкома Партии был вызван ко второму секретарю Свердловского обкома, который уже собрал в своем кабинете большинство членов районных комитетов и горкома города Свердловска. Ельцин как и все здесь присутствующие были крайне недовольны проводимой Брежневым и остальными членами Политбюро политикой возвращения контроля КГБ над партийными органами. А организаторами создания тайного противовеса ЦК стали начальники обкомов, которые знали друг друга и зачастую поддерживали между собой приятельские отношения.
Первый секретарь Свердловского обкома Николаев вместе с вторым секретарем Рябовым сначала прощупали руководство горкома и райкомов. Выяснив, что почти все они крайне недовольны отменой продуктовых спецраспределителей и постепенной потерей безграничной власти, руководители обкома пообещали своим сторонникам возвращение преференций в случае если они, став делегатами следующего партийного съезда, выступят единым фронтом против нынешнего состава ЦК КПСС и выдвинут своих обкомовских секретарей на место свергнутых секретарей ЦК. В заговор были вовлечены уже восемь областей и постепенно количество заговорщиков увеличивалось.
— Ну что, товарищи! — Рябов был бледен и едва сдерживал животный страх — У нас пренеприятнейшей известие. К нам едет ревизор. Да-да, я не шучу. Из Москвы через час прилетят сотрудники новообразованной Службы собственной безопасности ЦК. Но не это самое неприятное — с ними будет гипнотизер, который вытащит из наших голов все наши мысли. После этого нас просто с позором пнут под зад ногой, лишив нас партийных билетов.
Член обкома начальник УВД области поморщился, подумав — "И нахрена я в это влез? Даже если Брежнева и его окружение сбросят с Олимпа, мне должность министра МВД по любому не светит, если Николаев не войдет в число членов Политбюро. С таким трудом, рвав жилы, пахал по черному ради карьеры. Обидно будет все потерять. Жена глаза выцарапает, а обе дочери только поступили в московский университет. Их же отчислят за его прегрешения.
Второй секретарь задал вопрос — Кто возьмется за устранение этого гипнотизера?
Ельцин как школьник поднял руку — Я могу организовать несчастный случай на своем комбинате. Но как туда заманить этого гребаного гипнотизера. Может быть сбить его грузовиком. Ну отсидит водитель за пьяный наезд, зато его семья получит квартиру и неплохую сумму деньгами. Я найду такого человека и оплачу его услугу.
Рябов кивнул — Борис Николаевич останьтесь, а также попрошу остаться представителей силовых ведомств. Ельцин довольно улыбался — похоже его карьера пойдет в гору. Он уже давно мечтал стать секретарем Обкома, пусть даже для начала третьим. Вот уже полгода как он забрасывает анонимками ЦК, обвиняя первого секретаря Кировского райкома КПСС в прелюбодеянии, перечислив обоих его любовниц — секретаршу и заместителя начальника отдела горкома ВЛКСМ; в получении взяток. Ельцин понимал, что сейчас анонимки практически не рассматриваются, но указать свою фамилию в доносе опасался. Будучи директором стройкомбината, он мог распоряжаться и стройматериалами и строительными бригадами, потому и был в числе самых нужных людей области. Потерять все это в случае неудачи попытки свалить руководство райкома было смерти подобно.