На следующее утро я с трудом смогла дождаться десяти утра, когда Дашка приходит на работу, и начала ей названивать. Услышав мой голос, она довольно хохотнула и заявила:
― С тебя магарыч!
― Неужели... ― прошептала я неожиданно пересохшими губами.
― Неужели, неужели, ― передразнила она меня, потом серьезно сказала: ― Это не копия, подлинник, конец XVIII века. Приезжай. Я верну твой шедевр и расскажу, что удалось узнать.
― Лечу! ― пролепетала я.
Когда я вошла в лабораторию, подруга возилась с какими-то колбами. Увидев меня, махнула рукой в сторону закутка:
― Подожди, скоро освобожусь.
И действительно, не прошло и получаса, как она плюхнулась на скрипучий стул напротив меня, со вкусом закурила и сказала:
― Значится, так! Верхний красочный слой совсем свежий, он даже не успел толком затвердеть и спаяться с нижним. Ему от силы несколько месяцев. Со вторым слоем дело обстоит иначе. Это хорошо высохший, «устоявшийся» слой. Проведенный микроанализ его частиц, а так же химический анализ красочных пигментов, грунта и холста показали, что это не подделка, все подлинное и относится ко второй половине XVIII века. Надпись на обороте картины сделана углем, причем, совершенно недавно. Ну, вот в вкратце и все. Довольна? За подробностями приходи позже, сейчас времени нет, зашиваюсь!
От всей души поблагодарив дорогую подругу, я подхватила бесценный сверток и понеслась домой. Дел предстояло ещё немеряно, а сроки поджимали.
Первое, что я сделала, ворвавшись в квартиру, это установила картину на подставке и сфотографировала её полароидом. Я собиралась навестить антикварный салон и попытаться выяснить, откуда у них появился этот портрет. Таскать за собой полотно считала неразумным, вот для этого мне и нужны были снимки. Покончив с технической стороной дела, взялась за телефон. Прежде, чем ехать на другой край Москвы, следовало узнать, функционирует ли ещё данное учреждение. А то существуют такие магазины-однодневки, которые ещё вчера работали, а сегодня их и след простыл. К счастью, этот салон оказался не из таких и очень приятный женский голос проинформировал меня, что они ежедневно открыты до девятнадцати часов и всегда рады покупателям. Расспросив девушку, как удобнее к ним доехать и пообещав скоро прибыть, я в большой спешке переоделась и покинула квартиру.
Посещение антикварного магазина немного отложила и сначала заехала к одному своему хорошему знакомому. Здесь удача опять улыбнулась мне, и я застала Андрея дома, причем, почти трезвым.
― Нюрка! Подруга! Выглядишь обалденно! ― заорал он и полез целоваться.
Памятуя о деле, ради которого и приехала к Андрею, а так же о его сложном характере, я стойко вытерпела и объятия и поцелуи, а потом изложила свою просьбу. Сначала приятель по привычке стал на дыбы:
― Не, Нюрка, не могу! Дел невпроворот!
― А ты постарайся! Я ведь тебе часто работу подбрасываю, так и ты уважь постоянного клиента.
Андрей ещё немного поломался для приличия, потом сказал:
― Ладно, приезжай через день. Только цена будет двойная! За срочность.
― Идет, ― моментально согласилась я, потому что была готова к такому повороту разговора.
Андрей мне был симпатичен не только своим мастерством, но и предсказуемостью. С ним всегда все ясно: платишь деньги ― получаешь работу, и никаких неожиданностей.
Очень довольная плодотворной встречей с Андреем, я ехала в антикварный салон и в мыслях прокручивала варианты предстоящего разговора. Зная эту публику не понаслышке, была уверена на все сто, что по доброй воле правды мне там никто не скажет. Значит, нужно поставить их в такие условия, что б им выгоднее было рассказать все, как есть, чем темнить.
Придуриваться я начала прямо от входа. Сдвинув темные очки на затылок и сунув жвачку за щеку, я рывком распахнула входную дверь и, размахивая сумкой, расхлябанной походкой «от бедра» двинулась по проходу. Из-за прилавка мне наперерез кинулся тщедушный продавец и, заглядывая в глаза, пропищал: