Павел Иванович откликнулся сразу и, услышав мой голос, с ходу попытался напуститься на меня с упреками. Но все моментально прекратилось, как только я произнесла магические слова:
― Павел Иванович? Это Альбина! Господин Егоров согласен продать картину. Можете приехать немедленно?
Павел Иванович, естественно, мог и обещал быть незамедлительно. И действительно, буквально через тридцать минут он уже сидел в кабинете Стаса и умиленно поглядывал на стену, где опять висел портрет девочки в шляпе.
― Я давно мечтал купить что-нибудь в этом роде, ― бормотал Павел Иванович, грузно ворочаясь в кресле. ― Люблю, знаете ли, хорошие картины.
― Картина, действительно хорошая, но предупреждаю сразу ― не антикварная. Новая, хоть и высокого класса, ― перебил его Стас.
― Да, что, я не понимаю? ― всплеснул руками мой шеф. ― Знаю, что шедевр стоил бы совсем других денег. Но, понимаете, мне всегда хотелось иметь что-то подобное. Денег на антикварную картину не хватает, а тут и сумма для меня приемлемая и вид у картины очень достойный. Кто не знает, подумает, настоящий антиквариат. В общем, очень удачная для меня покупка.
Павел Иванович радостно захихикал, потом замолк и деловито спросил:
― Так какая же ваша последняя цена?
― Цена та, что я сам за неё заплатил ― две тысячи долларов.
― Дороговато...
― Мне деньги не нужны, и продавать картину я не собирался. Это Альбина меня уговорила. Сказала, что хочет сделать вам приятное и потому просит уступить портрет. Ей я отказать не могу, но, сами понимаете, свое терять не хочу.
― Конечно, конечно! О чем речь! Все понимаю! ― залопотал Павел Иванович, торопливо извлек из кармана солидный бумажник и принялся торопливо отсчитывать купюры. Пересчитав деньги два раза, положил их на стол и с неожиданной для него шустростью подбежал к стене. Ловко снял портрет с крюка, торопливо пробормотал слова прощания и выкатился из кабинета. Стас не пошел его провожать, видно, покупатель ему не понравился, что же касается меня, то я вышла вместе с Павлом Ивановичем на крыльцо. Оставшись наедине со мной, он согнал с лица улыбку с лица и сухо спросил:
― Едешь со мной?
― Нет, надо немного задержаться, ― покачала я головой.
― Через час жду тебя у себя. И не опаздывай! После обеда уезжаем в Москву.
― Хорошо, ― покладисто согласилась я. ― Буду.
Шеф скатился с крыльца, затолкал свое грузное тело на заднее сидение машины и отбыл. А я представила себе его физиономию, когда он поймет, что вместо желаемой картины из собрания старого художника купил копию, выполненную Андреем, что никакого «Портрета в жемчужных тонах» под ним нет, и широко улыбнулась:
― Ну, не все же коту масленица, бывают иногда и у прожжённых пройдох непредвиденные проколы.
Вернувшись к Стасу, возвестила:
― Ну, вот и все! Покупатель уехал, пора и мне идти.
Стас покосился на меня, потом отвел глаза и неловко спросил:
― Что собираешься делать?
Я пожала плечами и честно ответила:
― Думаю съездить куда-нибудь на юг, отдохнуть, сил набраться. У меня же отпуск.
― Встретимся, когда вернешься?
― Почему нет? ― легко согласилась я, а про себя подумала:
«Зачем мне это? У меня есть чемодан, набитый деньгами, и бесценная картина Ватто. Я, впервые за много лет, ни перед кем не имею обязательств. Я свободна, весь мир у меня на ладони и мне никто не нужен!»