— Привет! — сказала она наконец.
В ответ ни звука.
— Меня зовут Кори Рид. Я хотела бы встретиться с вами.
Он продолжал игнорировать ее, но ей показалось, что она заметила, как при звуке ее голоса напряглись его крепкие мускулы на слегка потемневших от загара плечах. Она медленно ощупывала взглядом его руки, восхищаясь их явной силой, завороженная блеском золотистых волосков. Сердце ее забилось с бешеной скоростью, когда она увидела его широкую бронзовую грудь и скользнула взглядом ниже, по его плоскому животу.
«Боже мой!» — подумала она, когда ее внезапно охватило жаром. В воздухе было 18 °C, а ей казалось, что она сидит перед пылающей печкой.
Этот человек был великолепен. Вблизи он производил большее впечатление, чем издали, и, конечно же, он был намного сильнее, чем казался, когда они видели его на расплывчатом экране своего старенького телевизора. Она часто заморгала глазами и старалась сосредоточиться на чем-нибудь менее возбуждающем, чем дразнящий вид обтягивающих шорт бегущего человека. В отчаянии она выбрала кисти его рук. Ведь руки не относятся к анатомическим деталям, вызывающим бурные эмоции.
Но только не эти. Его руки, загорелые, с длинными пальцами, казались сразу и сильными и чувственными, они вызывали мгновенное желание. Хотелось, чтобы они дотрагивались до тебя, гладили, ласкали. Она заставила себя отвести взгляд. Именно тогда она увидела его запястье и длинный, заметный шрам, протянувшийся по всей руке. Она не смогла удержать вздох сожаления.
Вот тогда-то Ивэн Томас взглянул на нее в первый раз.
Очень неохотно, недовольный вторжением в спокойный, размеренный порядок своей жизни, Ивэн обернулся, услышав тихий звук, похожий на шепот. Он увидел глаза цвета шоколада, личико с розовыми щечками, обрамленное непокорными темными локонами, выбивавшимися из-под ярко-желтой повязки, и улыбку, обращенную к нему. Это была чарующая улыбка, но он воспринял взгляд этих огромных глаз, как выражение жалости, и что-то внутри него сжалось в холодный твердый узел. Слишком много людей в последние месяцы смотрело на него точно так же, и он не мог больше выдерживать этого. Он грозно посмотрел на нее, надеясь, что его взгляд достаточно свиреп, чтобы напугать ее. Она не замедлила бег. Напротив, она широко и озорно улыбнулась, и на щеках ее появились ямочки, против которых невозможно было устоять. Но он устоял.
— Я действительно хотела с вами встретиться, мистер Томас, — повторила она, весело семеня рядом с ним и едва поспевая за его длинными шагами, которые он не хотел сделать короче. Она напоминала ему подпрыгивающего дружелюбного щенка с глазами, полными надежды.
— Вы, несомненно, выбрали необычный способ для этого, — сухо отозвался он наконец, с неохотой замедляя бег, приспосабливаясь к ней.
— Мне нужно было что-то сделать. Несколько раз я пыталась связаться с вами более традиционным способом, но этот ваш Грэди Льюис постоянно старался отделаться от меня, — произнесла она таким тоном, который ясно говорил о ее невысоком мнении в отношении его бывшего менеджера.
— А вам не приходило в голову, что он, может быть, делал это потому, что я предпочитаю оставаться в одиночестве?
— Конечно же, приходило: он достаточно часто говорил об этом, — ответила она с кривоватой ухмылкой. — Но то, что я хочу сказать, важнее, чем ваше глупое желание отгородиться от всего человечества.
— Что?
В одном произнесенном им слове было столько скептицизма, что улыбка начала сходить с лица Кори. Без сомнения, она все делала не так, как нужно.
— Извините. Просто эта теннисная программа настолько важна для меня… для детей… правда… и я уже много дней пыталась встретиться с вами, и, если честно, я в отчаянии, — произнесла она, и у нее перехватило дыхание. Она выжидающе посмотрела на него. Жесткий контур его скул не стал мягче, а его зеленые глаза блестели как скошенная трава. Грэди Льюис не преувеличивал: Ивэн Томас, несомненно, хотел, чтобы его оставили в покое. Он отрицательно покачал головой:
— Мне это не интересно.
— Но вы даже не знаете, что мне нужно, — запротестовала она.
— И не хочу знать. Меня это не интересует. — Его ответ был вежливым, но твердым. Какая-то часть его хотела отозваться на исполненный надежды взгляд этих глаз, но он не мог сделать это. Что-то предупреждало его о том, что целеустремленная женщина, подобная Кори Рид, представляла бы угрозу тому приятному, спокойному образу жизни, который он создал для себя.