Выбрать главу

— Кто это сказал? — огрызнулся один из полицейских, забыв о своей притворной вежливости. — Я не поверю даже в то, что эти ребята скажут правду самому Господу Богу.

— Ну что же, вы можете проваливать… — начала Кори, но Ивэн крепко зажал ей рот рукой.

— Послушайте, офицер, — спокойно сказал Ивэн, — мы можем как-нибудь все выяснить без того, чтобы вести этих детей в участок. Они хорошие ребята.

Более молодой, смотревший на них с некоторой симпатией, похоже, согласился, но его злобного напарника смягчить не удалось.

— Они поедут с нами, мистер Томас. Таких детей надо проучить.

— Таким детям, — отрезал Ивэн, — нужно дать время. Им совсем не требуется, чтобы какой-нибудь слишком уж умный полицейский устраивал им головомойку, каждый раз как они сделают движение.

Тут же все перемешалось. Дети, Ивэн, покупатели, полицейские — все кричали вместе. Прежде чем Кори поняла, что случилось, перед лужайкой со скрежетом остановились еще две машины. В них поместили мальчиков и Ивэна. Она отыскала соседей и попросила их приглядывать за вещами, затем вскочила в свою машину и помчалась в участок сразу за ними.

— Думаю, что нам нужно пригласить адвоката, — сказала она, как только ей удалось пробраться через весь этот сумасшедший дом в полицейском участке и подойти к Ивэну.

— Я это уже сделал. Я позвонил и их родителям тоже.

Кори резко повернулась к нему:

— Ты позвонил их родителям?

— Конечно. Они имеют право все знать.

— Их родители ни на что не имеют права! — сказала она, чувствуя, как что-то оборвалось у нее внутри. — Они уже давно бросили этих детей. Мы сами можем вытащить их отсюда.

Он обнял ее, но она не переставала дрожать, и эта дрожь, по-видимому, была вызвана чем-то, что было глубоко в ее душе.

— Может быть, и сможем, но им все равно, вероятно, понадобятся и родители.

— Ладно, — сказала она, подумав. — Возможно, ты и прав. Пойду поговорю с мальчиками. Похоже, они до смерти напуганы.

Она говорила с каждым из них по очереди, успокаивала, старалась вызвать у них улыбку. Но когда стали приезжать родители по одному, редко парами, она отошла к скамейке в конце помещения и села там. На сердце у нее была странная тяжесть, как будто ее только что бросили. Она чувствовала себя никому не нужной и, что еще хуже, нелюбимой. Она чувствовала также, как будто вся эта ужасная путаница произошла по ее вине. Если бы она не разболтала полиции, что мальчики собирали вещи для этой распродажи, то их никогда бы не привезли сюда. Сейчас она вынуждена была сидеть и беспомощно наблюдать за тем, как Ивэн с родителями улаживают дело.

Ивэн видел, что происходило с ней, и хотя он не совсем понимал, в чем дело, ее явное смятение и испуг разрывали его сердце. Однако он так был занят, пытаясь с помощью адвоката решить все вопросы, что не мог подойти и успокоить ее.

Когда порядок был наконец восстановлен и обвинение снято самим обвиняющим — человеком, который не знал, что его жена отдала его старые клюшки для гольфа и черно-белый телевизор, Ивэн оглянулся вокруг, но Кори уже не было.

Он взял такси и отправился домой. Там он переоделся, затем поехал прямо к ее дому, все еще озадаченный ее подавленным настроением, которое отражалось на ее лице, и чувством вины, которое он читал в ее глазах. Отчего, черт возьми, она должна была чувствовать себя виноватой?

— Привет, — нежно сказал он, когда она открыла дверь. Она посмотрела на него ничего не выражающим взглядом и пошла назад в комнату.

— Нам нужно кое-что выяснить, — сказал он, не зная точно, когда она уехала и как тогда обстояли дела. — Произошла ошибка. Жена одного человека отдала его старые клюшки для гольфа и телевизор, не сказав ему. Он сообщил, что они были у него украдены, а когда увидел их у нас на лужайке, то вызвал полицию. Он чувствовал себя подлецом, когда узнал, что произошло. Слава Богу, ничего серьезного!

— Прекрасно. Я рада, — ответила Кори бесстрастным тоном.

— Карин дома?

— Нет. Она поехала к родителям на субботу и воскресенье.

— Так ты сидишь здесь в темноте совсем одна?

Она оглянулась, как будто в первый раз замечая, что комната полна теней. Она пожала плечами:

— Наверное, да.

— Кори, что такое? Что там такое случилось, что так расстроило тебя?

— Ничего не случилось. Ты все уладил?

— Это тебя раздражает?

— Нет. Может быть. Не знаю, — сказала она расстроено.

— Можешь ли ты выражаться чуточку точнее? — мягко поддразнил ее он.