Иногда это так раздражало.
— Билли!
Я обнимаю его за шею. А он крепко сжимает мою талию, и мои ноги отрываются от пола. Голос приглушен, от того, что я упираюсь ему в плечо.
— Боже, как же здорово тебя видеть!
Знаю, вы думаете, он придурок. Но это не так. Правда.
Вы видели его только через Дрю-цветные очки.
Билли отклоняется назад, держа меня за руки. Уже прошло восемь месяцев с тех пор, как я видела его в последний раз. Он посвежевший и загорелый — выглядит здоровым. Выглядит хорошо. За исключением бороды. Не любительница я бороды. Она густая и лохматая — напоминает мне дровосека.
— Тебя тоже, Кэти. Тебя тоже…
Он хмурит брови. И его улыбка тоже становится хмурой.
— Черт. Ты выглядишь как вчерашнее дерьмо.
Да, в этом весь Билли. Он всегда знал, что нужно сказать девушке.
— Ух ты. С такими словечками ты наверно в Лос-Анджелесе палками от девиц отбивался. Кстати, ты в курсе, с твоего лица свисает крыса?
Он смеет и чешет свою бороду.
— Это маскировка. Знаешь, теперь мне это нужно.
Как по сигналу, к нам смущенно подходит мальчик лет десяти.
— Можно Ваш автограф, мистер Уоррен?
Улыбочка Билли становится шире. Он берет предложенную ему ручку с бумагой.
— Не вопрос.
Быстро царапает и отдает автограф назад, и говорит:
— Не переставай мечтать, парень — они, и правда, сбываются.
После того, как мальчик-фанат уходит, Билли поворачивается ко мне, глаза его сверкают.
— Ну, не чертовски ли клево, а?
Сегодня он самый горячий парень в музыкальной индустрии. Его последний альбом занимал первое место на протяжении шести недель — а еще и эта суета с награждением Грэмми в этом году. Я им горжусь. Я всегда верила в то, что он этого добьется.
Тем не менее, все равно над ним подтруниваю.
— Будь осторожен. А то еще зазнаешься.
Он усмехается.
— Что ты здесь делаешь? Я собирался приехать в город на следующей неделе повидать вас, ребята.
Прежде чем я успеваю ответить, из ниоткуда появляется еще одно лицо за стеклянными дверями.
До чертиков меня напугав.
— Ах!
Это светловолосая женщина с огромными неморгающими карими глазами. Как Инопланетянин 21в белом парике.
Билли разворачивается.
— О, это Ивэй.
— Еви?
— Нет, И-вэй, как Ибэй 22. Она со мной.
Он открывает дверь, и девушка-инопланетянин входит внутрь, крепко обхватив себя за талию. На ней были черные леггинсы и футболка с Бобом Марли. Сказать, что она худая — ничего не сказать. Она похожа на скелет, который стоит в классах по биологии, с тоненькой тряпочкой телесного цвета.
Она довольно симпатичная — для концлагеря.
— Ивэй, это Кейт. Кейт — Ивэй.
В профессиональном мире рукопожатия очень важны. Это позволяет потенциальным клиентам формировать представление о том, как ты ведешь свой бизнес. Они могут помочь, либо помешать бизнесу. Я всегда стараюсь, чтобы мое пожатие было крепким — сильным. Только потому что я маленькая и женщина, совсем не значит, что я позволю вытирать об себя ноги.
— Приятно познакомиться Ивэй.
Я протягиваю свою руку.
Она просто смотрит на нее — словно это паук, выползающий из душевого слива.
— Я избегаю прямого контакта с женщинами. Это уничтожает клетки красоты.
О-кей.Я смотрю на Билли. Он кажется невозмутимым. Цепляюсь большими пальцами за лямки на одежде.
— Нуу… хотите что-нибудь поесть? Может в кабинке?
Когда Ивэй отвечает, тон ее легкий, заторможенный, как будто контуженная. Или педагог по актерскому мастерству — вы-дерево.
— Мой ланч у меня с собой.
Она разжимает ладонь, в которой у нее лежала куча всяких капсул, по сравнению с которыми мои витамины для беременных выглядели как конфетки.
— Но мне нужна вода. У вас есть чистая вода из снежных горных источников?
Ух ты.
Кто-нибудь, позвоните Уиллу Смиту — у нас, и правда, высадились инопланетяне.
— Умм… у нас в округе как-то не очень много снега, в это время года. Но у нас сама лучшая вода из-под крана в Гринвилле.
Она качает головой. И все еще не моргает. Ни одного чертовогораза.
— Я пью только воду из горных снежных источников.
Билли поднимает руку.
— А я умираю, как хочу жареные кольца лука.
Я улыбаюсь и записываю заказ.
— Конечно.
Ивэй вдыхает воздух, как белка перед грозой. А потом выглядит немного онемевшей.
— Это жир? Вы готовите на жиру?
Я делаю шаг назад. Наверно, она одна из тех ненормальных защитниц животных, радикальная вегетарианка, которую оскорбляют животные продукты — и перспектива быть облитой кетчупом меня не очень привлекает в данный момент.
— Ааа …да?
Она затыкает нос своими костлявыми пальчиками.
— Я не могу этим дышать! У меня выступит сыпь!
Она разворачивается к двери.
И ждет.
Думаю, она избегает контакта не только с женщинами.
Билли открывает ей дверь, и она выбегает сломя голову. Я смотрю на него, ошарашенно.
— Ладно, что этобыло?
— Этобыла калифорнийка. Они все такие. Думаю это от сильного солнца… и травки. По сравнению с ними Ди-Ди кажется заурядной. К тому же Ивэй — модель, так что она через чур странный экземплярчик. Она не выносит запаха жира, но дымит, как паровоз.
Вот почему я люблю жить в Нью-Йорке.
Там, где люди — нормальные.
Ну… жила, по крайней мере.
Я иду за стойку, чтобы взять коробку для луковых колец Билли. Он упирается локтями в столешню, наклоняясь вперед.
— Ну, а где доктор Манхэттэн?
Он имеет в виду Дрю. Знаете, как надменный безжалостный физик голубого цвета в комиксах Хранители?
— Его здесь нет.
Билли выглядит удивленным. Ладно, хоть так.
— Без шуток? Не думал, что он позволит исчезнуть с его поля зрения, а уж уехать в другой штат. В чем дело?
Пожимаю плечами.
— Длинная история.
— Звучит обещающе. Эй, давай потусим попозже. Наверстаем упущенное. Только отвезу Ивэй в отель подремать, а потом вернусь за тобой.
Я прищуриваю глаза.
— Подремать?
Он в защитном жесте приподнимает подбородок.
— Да. Многие люди спят по двенадцать часов днем.
Отдаю ему пакет с его луковыми кольцами.
— Знаю. Они называются вампирами, Билли.
Он смеется.
А потом с кухни выходит моя мама.
— Билли! Амелия сказала, что ты приезжаешь.
Она обнимает его, а он целует ее в щеку.
— Привет, Кэрол.
Она с неодобрением смотрит на его бороду.
— О, милый. У тебя такое красивое лицо. Не закрывай его всей… этим.
Моя мама прям такая мама, правда?
Билли защищает свои волосы на лице.
— Почему все так ненавидят бороду? Мне нравится борода.
Потом он протягивает стодолларовую купюру.
— Это за луковые кольца.
Она качает головой и отталкивает его руку.
— Ты же знаешь, твои деньги здесь мне не нравятся.
Из-за кухонной двери доносится шум битого стекла. И голос Джорджа Райнхарта.
— Кэрол!
Мама цокает языком.
— О, Боже. Джордж снова пытается помыть посуду.
Она убегает на кухню, а мы с Билли смеемся. Потом он отдает мне деньги.
— Положи это в кассу, пока твоя мама не видит, ладно?
Тяжело, когда ты достигаешь такого периода в своей жизни — как у нас — когда вы можете финансово помочь своим родителям, но они слишком уперты, чтобы принять эту помощь.
— Конечно.
Он постучал пальцами по стойке.