У Романа на голове красовался сбитый набок тюрбан гадальщика с большим стеклянным глазом, отнятый у Леди Джипси, — так что теперь у парня было три глаза, каждый из которых смотрел в различных направлениях. Поверх своей кожаной куртки и армейских брюк он был укутан в балахон радужного цвета, слишком короткий для него — так что из-под подола выглядывали его башмаки парашютиста-десантника. В левой руке он держал свою енотовую шапку, а в правой — большой ржавый револьвер 45-го калибра.
— Если нас схватят, я притворюсь сумасшедшим и начну убегать, — хрипло прошептал он. — Они не станут стрелять в сумасшедшего гадальщика.
Сассафрас начала хихикать.
Роман мрачно взглянул на нее, обошел машину и сел за руль. Он положил пистолет и енотовую шапку на сиденье между собой и девушкой, торопливо завел двигатель и рванул с места. Но какое-то шестое чувство подсказало ему, что лучший способ выбраться отсюда — это ехать медленно.
Когда он выехал на Третью авеню и свернул на юг, он двигался неторопливо, словно обыватель по дороге в церковь.
Первый полицейский патруль, мчавшийся с севера, увидел медленно ползущий «бьюик» прежде, чем патрульный автомобиль свернул за угол на 116-ю улицу. Копы не видели водителя и даже вообразить себе не могли, что кто-то способен тащиться на такой скорости в самом «горячем» автомобиле, какой только можно было найти в эту ночь на восток от Миссисипи.
Роман спустился вниз по 114-й улице и остановился перед фабрикой матрасов, спрятав машину за стоящим у входа грузовиком с большим фургоном.
— Я считаю, что эту ситуацию надо обмозговать, — сказал он.
Сассафрас никак не могла прекратить свое хихиканье. Всякий раз, как она взглядывала на Романа, оно становилось все сильнее.
— Сейчас не время смеяться, — сказал он хрипло. — Ты собираешься свести меня с ума.
— Я знаю, что не время, мой сладкий, — согласилась она, чуть успокоившись. — Но никто не сможет посмотреть на тебя в этом наряде и не лопнуть от смеха.
— Это твоя вина, — упрекнул он. — Это ты привела меня к этому легавому осведомителю…
— Откуда я могла знать, что он легавый? — оправдывалась она. — Я бывала у него и до этого много раз с разными людьми, и он никогда… — она оборвала сама себя.
— Знаю, что у тебя был кто-то, — сказал он. — Я не могу требовать от тебя, чтобы ты «заржавела» на то время, что я отсутствую. Я не дурак.
Она положила руку ему на шею и попыталась притянуть его голову к себе.
— Я с тобой честна, — сказала она. — Клянусь на Библии.
Он отодвинул голову назад.
— Послушай, детка, сейчас не время для сладких речей. У меня стибрили деньги, которые я зарабатывал целый год, а ты с чистыми глазами лживо клянешься мне на Библии.
— Это не ложь, — сказала она. — Если бы ты потрудился испытать это, вместо того, чтобы покупать «кадиллак»…
— Ты хотела «кадиллак» так же сильно, как и я.
— Ну и что из того? Это не значит, что я считаю «кадиллак» единственной вещью на свете.
— Сейчас не время спорить, — сказал он. — Мы должны что-то предпринять — и быстро. Один раз нам повезло, но долго так продолжаться не может. Копы ищут нас, чтобы поймать в этой «горячей» машине и тогда…
Она прервала его:
— Нам надо встретиться с одним моим знакомым, который занимается автомобильным бизнесом. Он может помочь нам.
— Я уже повидался со всеми людьми, занятыми в автомобильном бизнесе, с которыми мне надо было повидаться, — сказал он. — И сыт ими по горло. Вот что я думаю сделать — это встретиться, если мне удастся их найти, с несколькими моими друзьями по плаванию и попросить их помочь найти мой автомобиль.
— Этот человек, о котором я тебе говорю, гораздо лучше, чем все они, — убеждала Сассафрас. — Если этот большой блестящий «кадиллак» находится в Гарлеме, то он найдет его гораздо вернее, чем любой, кого я знаю.
— Если все эти мужчины, которых ты знаешь… — начал он, но она не дала ему закончить.
— Какие мужчины?
— Ну, скажем, этот лысый папочка, который выдает себя за предсказателя судьбы…
Ее губы скривились:
— Надеюсь, ты не ревнуешь меня к нему?
— Ну, он чертовски смахивает на женщину.
— Так вот, тот парень, о котором я говорю, ни капельки не похож на этого.
— Если ты думаешь, что это сделает меня счастливым…
— У нас с ним нет ничего, — сказала она. — Я едва с ним знакома. Только деловые отношения.