Тут дверь открылась и на крыльце появился Мишка Северов.
– О, Илья, ты здесь! А я тебя искать уже собрался. Там шифровка пришла. Видно, опять в столицу вызывают… Пойдем, распишешься.
Расписавшись и прочтя послание, я удивился. Блин! Действительно, вспомни черта… Прозорливый Мишка оказался прав – надо лететь в Москву. Связавшись с транспортниками и выяснив, когда идет ближайший попутный борт, я поплелся в каптерку переодеваться. В полевой х/б хождение по первопрестольной, конечно, не возбраняется, но вид не тот. Поэтому, напялив свой китель с подполковничьими погонами и фуражку, я глянул на себя в большое зеркало от трюмо, которое где-то умыкнул домовитый каптерщик. М‑да, непривычно… Хотя, конечно, вид стал гораздо солиднее. Такому важному дяде Змей бы уже поостерегся дули крутить. Даже морда стала как будто шире из-за высокого воротника, подпершего подбородок, и во взгляде появилась начальственная искра. Хотя какая в дупу начальственная? Люди с таким званием как минимум полками командуют, за тысячи жизней отвечают. А я его получил после переаттестации из гэбэшных званий в армейские и до сих пор себя так и ощущал – максимум капитаном. А уж чтобы за тысячи людей отвечать – увольте. Только за свою разведгруппу. Ну да – каждому свое, поэтому, накинув на плечи плащ-палатку, чтобы не нарушать режима секретности, двинул на выход. Там уже стояли наши мужики, и, прежде чем запрыгнуть в «виллис», я принял заказы на подарки. В основном народ требовал папирос фабрики Урицкого, целлулоидных подворотничков для форса, заводских вставок под погоны ну и прочего по мелочи.
– Вы мне, блин, еще список дайте! Как там?
Ребята эту песню уже слышали, потому рассмеялись, и, похлопав друзей на прощание по плечам, я наконец покатил к летчикам. Правда, когда прибыл на аэродром, выяснилось, что торопился зря. Часа три проторчали, ожидая двух генералов из штаба армии. В общем, когда прилетели в Москву, был уже глубокий вечер. И хрен мне дали очухаться с дороги, удавы траншейные! Сразу пригласили в машину и покатили в известном, до оскомины, направлении. Так что уже через сорок минут, поправив фуражку, сделал три строевых шага и, вскинув руку к виску, сказал:
– Здравия желаю, товарищ Сталин!
– А, товарищ Лисов! Проходите, Илья Иванович, садитесь.
Верховный был подозрительно доволен и весел. Он, что, рассчитывает на очередной прогноз? А хи-хи не хо-хо? Нечем мне тебя обрадовать…. Но, похоже, он и не ждал, что сейчас начну пророчествовать. Наоборот, только я сел, сам стал говорить:
– Вы помните, когда в январе сорок второго у товарища Берии отмечали на карте возможное нахождение различных месторождений?
Ну еще бы не помнить. Два дня тогда просидел, вспоминая все МПИ[1], которые были известны. Не зря же на геофизика учился, кое-что в голове осталось. Что-то указывал приблизительно, что-то на мелкомасштабных картах достаточно точно. Особенно помню, тогда все удивились тому, что на территории СССР алмазы должны быть. Даже поругался со специально приглашенными для консультации геологами, доказывавшими, будто они все уже еще в конце тридцатых прошерстили и ни фига не нашли. Точного же местонахождения кимберлитовых трубок я не помнил. В памяти крутилось только название реки, то ли Льяха, то ли Дьяхта. А там этих рек столько…. В общем, погавкавшись с поисковиками, карты сдал и со временем об этом не то что забыл, но как-то все ушло на второй план. Тем более что нефтяные, бокситовые и урановые месторождения указал достаточно верно. Проводи съемку, оценивай да и закладывай предприятия.
Так что на вопрос Сталина ответил утвердительно. Тот раздул усы в улыбке и выложил передо мной плоскую деревянную коробку.
– Посмотрите, что внутри.
Откинув крючочки, раскрыл футляр. Там, на черном бархате лежали штук шесть образцов алмазов и два бриллианта. Причем все были здоровенными. В каратах не скажу, я все-таки не ювелир, но на глаз, как ноготь большого пальца алмазы и чуть меньше бриллианты.
– Нашли все-таки?!
– Да, Илья Иванович, нашли. И не только это. Так что есть мнение – за выдающуюся помощь нашим советским геологам внести вас в список лауреатов Сталинской премии.
Нихренаськи себе! Это же сто штук! А если усатый говорит: «Есть мнение» – значит, он уже все решил. Только вот где я такие суммы тратить буду? Тут обычного денежного довольствия скопилось за это время столько, что самолет купить могу. Ну да от бабок никто еще не отказывался, поэтому ответил сообразно ситуации:
– Служу Советскому Союзу!
Потом Верховный начал трендеть о том, что эти цацки вовсе не украшения, а алюминий для наших самолетов, новая броня для танков и продовольствие для страны.
В общем, двинул целую речь. Между делом поинтересовался, не хочу ли еще чем-нибудь его порадовать из своих предсказаний? Говорить было нечего, так я и ответил. Сталин сожалеюще покачал головой и наконец отпустил дальше тащить службу, добавив, что о дате вручения премии известят дополнительно. После этого молчаливый водитель отвез меня домой.
Там была бурная встреча с Селивановым. Он решил пойти по стопам своего отца и уже доучивался в институте. Тем более на фронт с третьего курса уходил, так что восстановился и продолжает грызть гранит науки. На костылях Игорь передвигался очень шустро, не то что в прошлый раз, и помимо учебы подрабатывал в какой-то конторе учетчиком. Только вот худой стал. Ну да – на карточки не сильно разожрешься. Поэтому, отделив денег на заказы мужиков, остальные незаметно сунул ему в карман шинели. С утра с совершенно квадратной после вчерашнего головой проскочил по магазинам. По пути полюбовался на девушек не в форме, а в платьицах, и после обеда уже дремал, привалившись к квадратному иллюминатору «Дугласа».
А еще через неделю бодрый и подозрительно деятельный Колычев, вызвав к себе, поставил какую-то нереальную задачу. Начал издалека, поинтересовавшись тем, что мне известно про Измаил. А я знаю только, что его Суворов с чудо-богатырями брал… Ну и что его румыны сейчас в хороший укрепрайон превратили. На этом знакомство с сим населенным пунктом заканчивается. Отвечал я очень односложно, надеясь – авось пронесет, так как сразу представил себе местонахождение города на карте и его удаленность от линии фронта. А самое главное, зная, как именно там расположились мамалыжники, пребывал в недоумении – неужели командир нас в окрестности этой старинной крепости забросить хочет? Что сейчас можно в районе Измаила разведывать, совершенно непонятно. «Глубинники» из разведуправления достаточно хорошо все разнюхали, а к подходу линии фронта там все может десять раз поменяться… В конце концов, все эти мысли и вывалил командиру.
Иван Петрович только головой покачал, поняв, что именно меня напрягает, и поэтому начал говорить более конкретно, без подходов издалека. Оказывается, мы понадобились, чтобы вытащить агентурного разведчика с очень ценными сведениями. Он умудрился добыть часть схем новейшей модификации «ME-262». А самое главное, у него были доработанные чертежи двигателя. У наших, например, никак нормальный мотор сделать не получается… Я еще год назад рисовал силуэты 262-го и 163-го «мессера», известные мне по компьютерной игрушке. Даже наш «МиГ» нарисовал, тот, который с большой дырой в фюзеляже спереди. Конструкторы идею мусолили, но все упиралось в движки. А тут такой подарок от фрицев! Правда, подарок оказался с изъяном. То есть чертежи, может, и хороши, но их еще доставить надо. Вся заминка в том, что на хвост нашему разведчику упало гестапо и он начал сваливать. Его связник передал только то, что агент будет сидеть в Измаиле, и указание, как с ним связаться. После чего все донесения прекратились. Так что сейчас вообще ничего не известно. Может, его там и не будет, но упускать такой шанс нельзя.