Всё началось с того, что Лёха пристроился к сидевшей напротив нас курносой короткостриженой девушке и предложил «сфотографироваться с волком недорого».
Девушка смутилась. Лёха заверил, что, если фотка ей не понравится, он вернет половину стоимости. Передал мне телефон, обнял её и велел снимать.
Девушка покраснела, но, не решаясь пересесть, стала неловко подыгрывать ему. К ним присоединился Кролик, и я какое-то время фотографировала их в разных дурацких видах и позах.
А потом нас увидел проходивший мимо мальчик лет шести и, уцепившись за маму, принялся канючить: «Хочу сфотографироваться с зайчиком». Это громкое, разносящееся на весь вагон нытьё длилось минут пять, пока его мама всё же не подошла к нам:
— Можно он с вами сфотографируется?
— Можно, — ответила я.
— Это за деньги?
— Нет. Кролик бесплатный, а с волком сами договаривайтесь.
— Для детей я тоже бесплатный, — с укором произнёс Волк.
— Привет, — кролик протянул ребенку руку. — Ты кто?
— Я — Слава.
— А я — Кролик.
— А почему не зайчик?
— Потому что зайчики дикие и живут в лесу, а кролики домашние и ручные.
— У тебя есть хозяин? — удивился Слава.
— У меня есть хозяйка, — Кролик кивнул на меня.
— Правда? — ахнул мальчик. — Он ваш?
— Мой.
— А волк тоже ваш?
— Нет, волк приблудный.
— Чего это я приблудный? — возмутился Волк. — Я же дикий! Где вы видели ручного волка?
Кролик усадил Славу к себе на колени, но вместо того, чтобы смотреть в камеру, мальчик попытался ткнуть ему пальцем в глаз. Амелин вовремя отдёрнулся.
— Ты правда кролик?
— Конечно.
— Любишь морковку?
— Я люблю яблоки.
— Мам, дай яблоко, — потребовал Слава.
Женщина полезла в сумку.
— Я сейчас не голодный, — признался Кролик.
— Мам, дай яблоко!
— Ты же слышал, кролик сказал, что он не хочет кушать.
— Дай яблоко… — мальчик оказался упёртый.
Мама со вздохом протянула ему яблоко.
— На. Ешь, — Слава ткнул его в маску. — Я хочу посмотреть.
— Давай мне, — предложил волк. — Я съем.
— Нет, — отрезал мальчик. — Волки яблоки не едят.
И с ещё большей силой стал пихать яблоко в резиновую кроличью морду.
— Ешь!
Осторожно заведя руку ему за спину, Кролик принялся щекотать мальчишку и пока тот, извиваясь, визгливо хохотал, второй рукой аккуратно забрал яблоко и передал мне.
Перестав дёргаться, Славик тут же заметил пропажу.
— А где яблоко?
— Я его съел.
— Как съел?
— Ну ты же хотел, чтобы я его съел?
Мальчик схватил его руку, Кролик показал пустую ладонь, но настырный ребенок полез проверять и вторую руку.
— А ты какие-нибудь стихи про кроликов знаешь? — спросил Амелин.
— Зайку бросила хозяйка… — подсказала мама.
— Под дождем остался зайка… — продолжил мальчик.
Женщина взглянула в окно и воскликнула:
— Боже мой, Слава, наша станция, — подхватила сына под мышки и утащила на выход, а яблоко осталось у меня.
Только они скрылись, как с соседних кресел к нам перебралась расфуфыренная женщина лет тридцати и тихим, заговорщицким голосом произнесла:
— Ребят, а можно я тоже вас пофотографирую? Мне в Фейсбук пост писать нужно, а в голове ни одной мысли. А так, ваши фотографии размещу и подпишу, что в электричках весело ездить. Только сядьте рядом.
— Сто рублей, — нагло заявил Лёха.
Она согласилась.
Я собиралась пересесть, чтобы не портить им кадр. Но женщина попросила остаться. Потому что из-за красных волос я похожа на Красную шапочку и очень гармонично с смотрюсь рядом с Волком.
Над Красной шапочкой Лёха так долго угарал, что привлёк внимание всего вагона.
Возле нас нарисовались три малолетние девчонки в коротких юбках с ярко накрашенными губами. Одна из них прямиком плюхнулась Кролику на коленки, а вторая приткнулась к Волку.
— Можешь отойти? — довольно невежливо сказала мне третья, собираясь фотографировать подруг.
Однако ответить я ничего не успела.
Дико взвыв и прорычав: «Вам сколько лет?», Волк принялся судорожно отпихивать девчонок от себя, точно заразу.
— Идите нафиг. Отвалите.
Девчонки сначала возмутились, почему ребенку можно, а им нет, но потом стали хихикать и ещё больше насели на Лёху.
В итоге одна дотянулась до ушей волка и сорвала маску.
Перед ними предстал взмокший, разрумянившийся и симпатичный, как никогда, Лёха. Синие глаза сияли. Щёки пылали. Длинный зарубцевавшийся шрам на левой щеке покраснел и придавал его смазливой физиономии оттенок брутальности.