Девчонки оторопели и смутились. Вредное, хулиганское выражение на их лицах сменилось кокетливыми улыбочками.
— Отдай, — Лёха протянул руку.
Девчонка с маской в руке отмерла и попятилась.
— Это ты свой шрам под ней прячешь?
— Это чтобы ты не ослепла от моей красоты. Быстро отдала!
— Неа.
Лёха рывком привстал. Девчонки шарахнулись назад, и та, что с маской, перекинула её своей подруге.
— Вы чё, оборзели?
Лёха вскочил и кинулся за ними по проходу. Послышался радостный визг и шум.
Мы с Кроликом поднялись посмотреть. Народ в вагоне со смехом наблюдал за происходящим.
Одна из бывших Лёхиных подружек с обиды написала на него заявление в полицию, обвинив в домогательстве, и хотя потом очень быстро заявление это забрала, потому что оно было липовое, Лёху всё равно долго песочили, угрожали статьёй и запретили приближаться к несовершеннолетним девушкам в принципе.
Он загнал одну из них на сиденье, навис и уже собирался отнять маску, как вдруг, резко отшатнувшись, крикнул нам:
— Заберите у неё маску. Мне нельзя, а то посадят.
— Давай, я, — отозвался Амелин так, словно кроме нас вокруг никого не было. — У меня справка из психдиспансера, мне ничего не будет.
В вагоне повисла тишина. Смех прекратился. Опасаясь, что Амелин подойдёт к ней, девчонка сама протянула Лёхе маску.
Больше до Москвы нас никто не беспокоил.
Пока мы шли до электрички, пока ехали на ней, мне казалось, что самое главное — вернуться домой, и тогда всё будет хорошо. Но уже в метро в битком набитом вагоне на Кольцевой, я вдруг осознала, что после трёх недель вместе в деревне, после всего, что там произошло, пара районов между нами теперь превратятся в огромное расстояние.
— Ты чего? — Амелин заглянул в лицо. — Тебе больно? На ногу кто-то наступил?
Он поискал глазами возможного обидчика.
Мои руки за его спиной ещё крепче сжались в замок.
— Давай зайдём, где-нибудь поедим?
— А как же спать?
— Может, не будем спать?
— Как, вообще?
— Ну, пока что.
— А что будем делать?
— Погуляем.
— После бессонной ночи, пяти километров пёхом и электрички? Да и мышцы болят, — он распрямил плечи, потягиваясь. — Особенно под рёбрами.
— Может, тебе к врачу?
— Да нет. Два-три дня отлежусь и всё. Это же просто растяжение.
— А поехали сразу к тебе?
— У меня там соседи. Забыла?
— Они соседи по квартире, а не по комнате.
— Думаешь, Артём стучится? Это же его квартира. Я там просто сплю. Я тебе говорил.
Но я знала, что Артём уехал и в квартире никого не было.
— Всё ясно.
— Можешь прямо сказать, что тебя беспокоит?
Такой серьёзный, участливый взгляд чёрных, как бездонный колодец, глаз.
Когда не требовалось, Амелин понимал всё без слов, а теперь тупил, как умственно отсталый.
— Ничего.
— Хорошо. А то мне показалось, что ты расстроена.
На нашей ветке я так крепко заснула, что, когда он меня разбудил и вывел из вагона, долго не могла сообразить, что происходит и как мы там оказались. Ушла, даже с Лёхой не попрощалась.
— Мы хотели поесть, — вспомнила я уже возле своего дома.
— Ты на ногах еле держишься.
— Почему ты за меня это решил?
— Потому что ты спала.
— Всё, пока, — я отобрала у него свой рюкзак. — Спасибо, что проводил, несмотря на дикую боль от растяжения. Давай. Увидимся как-нибудь.
— Тоня, ты мне точно не хочешь ничего сказать?
— Что сказать?
— Почему ты злишься и что тебя беспокоит.
— Знаешь, Амелин, я так устала о чём-то беспокоиться, что уже ничего не хочу.
— Просто скажи как есть. Прямо.
Он вопросительно ждал.
— Раз уж мы договорились говорить всё честно и ничего не скрывать, то сейчас самое время.
— Не понимаю, о чём ты.
Теперь это был вопрос принципа. Если для него не важно было оставаться вместе, то и я навязываться не собиралась.
— Точно?
Я прикусила губу.
— Тогда я пошёл.
Несколько секунд мы смотрели друг на друга.
Вот что за человек? Совершенно очевидно, что он всё понял, но когда убедился, что и я поняла, что он понял, просто развернулся и спокойно пошёл в сторону метро.
На нём была чёрно-белая полосатая футболка с длинными рукавами и серые, линялые джинсы, которые нужно было выбросить сто лет назад, но Амелин лишь любовно порезал их на коленках, превратив в дизайнерский хенд-мейд.
Я дождалась, пока он не завернул за угол дома, а потом побежала догонять.