Одиннадцатым воспоминанием Тиры Двезеле стало забвение.
В этот день Тира позвонила Янису Янсонсу посреди ночи. Она была крайне деликатным ночным жителем, и никого не беспокоила. До этого момента.
Он приехал, заспанный и взъерошенный, но не выказывающий недовольства. А приехав, с удивлением обнаружил, что Тира крайне возбуждена, и даже испугана. Таких эмоций он не помнил за ней ни в общении, ни на экране монитора.
− Я не умею забывать! − выпалила она.
Янис не сразу понял эту фразу. А когда понял, недоверчиво помотал головой.
− Сколько сейчас занято? – спросил он.
− Девяносто один процент.
− Что значит, не умеешь? Давай, я сотру.
− Не получится! – она едва не кричала. – Она восстанавливается! Хотя, − в ее голосе прорезались нотки надежды, − попробуй! Попробуй!
Он усадил ее в кресло, подсоединил контроллер и забарабанил пальцами по клавишам.
− Что стирать?
− Что угодно!
− Ну как это «что угодно»? – укоризненно спросил Янис. − Это твоя память все-таки.
− Ранние воспоминания сотри. Когда в меня стреляли, сотри. В октябре, год назад.
Янис нашел это воспоминание, занимавшее чуть меньше пяти процентов, и запустил процесс удаления. Через несколько минут все было кончено.
− Ну вот. А криков-то, криков, − буркнул он и полез снимать контроллер.
Тира нервно отмахнулась от него.
− Ты не понимаешь! Смотри! Включи непрерывное сканирование и смотри!
Янис недовольно уселся обратно и начал смотреть.
Когда восемьдесят шесть процентов вдруг превратились в восемьдесят семь, он решил было, что это погрешность измерений, что цифры сейчас вернутся. Но процесс, напротив, явно ускорялся. Через несколько секунд прибавился еще один процент, и еще, и вскоре индикатор памяти вновь показывал девяносто один.
− Я не понимаю, − пробормотал он.
– Регенерация, – обреченно сказала Тира.
− Это не заложено в геноме.
− А кто сказал, что это в геноме? Я не хочу терять эти воспоминания. Часть меня осознает, что они лишние, но другая часть не желает расставаться с ними. И эта другая часть сильнее.
− Подсознание, − сказал Янис. – У тебя появилось подсознание. Поздравляю, ты стала настоящим человеком.
− У настоящего человека не отрастают оторванные руки. Что со мной будет, Янис? Когда память кончится?
− Просто перестанешь запоминать и все, − сказал он. – Ты только запоминай поменьше. Места еще много, но экономить надо начинать, ладно?
Тира Двезеле долго смотрела в его глаза. И Янис догадывался, что в этот самый момент она делает совершенно противоположное его совету.
Двенадцатым воспоминанием Тиры Двезеле стала ненависть.
Всеобщая кампания против Тиры началась в тот момент, когда журналисты раскопали, что смерть человека в автомобиле вызвал тот самый биоробот, год назад получивший человеческие права по причине самоосознания. В головах людей не складывалась цепочка событий, которая привела к появлению такого феномена, как Тира Двезеле. Им казалось, что ученые просто издеваются над простыми людьми, экспериментируют над ними, создавая уродцев один другого страшнее. Досужие блогеры живо расписали картины ближайшего будущего, в котором обычным людям придется сосуществовать с кошмарными монстрами, порожденными безумной фантазией биоконструкторов-авангардистов.
Естественно, голоса разума также звучали среди этой толпы.
Естественно, их никто не слушал.
Если раньше, увидев Тиру, люди спешили ретироваться подальше, то сейчас наоборот, они подходили ближе, выкрикивая оскорбления и угрозы, зачастую кидаясь мелкими предметами. Изнывающие от скуки подростки организовали рядом с ее домом наблюдательный пункт, отслеживая, когда она выходит из дома, и сообщая всем прохожим криками: «Это она, это она идет!» Периодически, после выхода очередной передачи по ТВ или в интернете, дом осаждали группы людей с транспарантами вроде «Убирайся обратно в пробирку», закидывающие дом камнями и бутылками. Полиция присутствовала, но не очень рьяно исполняла свои обязанности. Она тоже не очень любила обитательницу дома.
Тира практически перестала выходить на улицу. Она не боялась этих людей. Она боялась себя. Она никогда не проверяла пределы своей физической силы. Просто однажды, когда в ее окно влетел очередной камень, она подняла его и неизвестно зачем раскрошила одной рукой.
Она пыталась понять, зачем раскрошила камень. И долго не могла найти ответ потому, что очень не хотела находить его.
Тринадцатым воспоминанием Тиры Двезеле стало одиночество.
Спустившись вечером из спальни, она сразу поняла – что-то изменилось. Было непривычно тихо. Не жужжал компьютер, не кликала клавиатура, не шелестели книжные страницы. Уголок, в котором располагалась аппаратура Яниса, непривычно пустовал. Там был только сам Янис. Он сидел с грустным лицом на диванчике.