Пирсу пришлось далеко отодвинуть сиденье, чтобы поместиться в маленькой машине Никки. Она не жаловалась, когда он закрыл ее офис и усадил ее на пассажирское место. Пирс завел двигатель и покосился на необычно молчаливую пассажирку:
– В чем дело?
Она пожала плечами, уставившись на запертую дверь офиса:
– Я думала, что поступаю правильно. Теперь я не уверена. Не предполагала, что буду такой…
– Сентиментальной?
Она шлепнула его по руке:
– Я хотела сказать, противоречивой.
– Твои чувства понятны. Каждый поворотный момент в жизни – это эмоциональное потрясение.
– Вот это да! Глубокая мысль.
– По-твоему, слишком заумная для меня?
– Ты это сказал, а не я. Только оттого, что ты не выбрал офисную работу, ты не стал тупее.
– Иногда мне кажется, что моя работа делает из меня мыслителя, – признался Пирс. – На природе человек становится самим собой.
Никки назвала ему адрес. До ее дома было совсем недалеко. Пирс снова отнес ее на руках до двери. Пока он оглядывал квартиру, Никки подыскивала одежду.
Спустя несколько минут она вышла из спальни:
– Я приму душ, если ты не против. Можешь занять себя чем-нибудь на несколько минут?
– Конечно. – Пирс уселся в удобное кресло и взял пульт от телевизора.
Рассеянно переключая телевизионные каналы, он изучал ее жилище. Оно было уютным и опрятным, но небольшим. Ближайшая книжная полка была завалена юридической литературой. Никаких безделушек и фотографий. Странно. Даже офис казался оживленнее. Хотя и там не было ни одной фотографии.
Никки быстро вернулась, переодевшись в черные брюки и белую блузку без рукавов. Пирсу захотелось ее обнять.
– Как нога? – спросил он, заметив, что она босая.
– Ужасно болит, – призналась Никки. – Но уверена, боль утихнет, если намазать ногу гелем с антибиотиком. Я нашла бинты, но они слишком маленькие.
– Босиком в ресторан идти неудобно. И ногу нужно перевязать. Недалеко от моего дома есть закусочная, где продают стейки навынос. Или ты вегетарианка?
Но Никки уже качала головой:
– В детстве я ела много бобов и макароны с сыром. – Она открыла сумочку и положила в нее расческу. – Я люблю красное мясо. Любое мясо, если на то пошло. Так что я согласна.
– А как же выписки из роддома? – спросил он.
– Если я смогу выйти в Интернет из твоего дома, то распечатаю их. Ты не против?
– Конечно нет. Сейчас я закажу еду, и мы поедем.
Никки рассказала Пирсу о своих предпочтениях в еде. Сделав заказ, он подошел, чтобы снова взять ее на руки. Она остановила его взглядом:
– Солнце садится. Асфальт остывает. Благодарю тебя за предусмотрительность, но я сама дойду до машины.
– Твои родители говорили тебе, что ты упряма?
Никки помрачнела.
– Нет, не говорили, – холодно ответила она. – Если ты не против, то пойдем. Умираю от голода.
Пирс подождал, пока она закроет дверь, потом пошел за ней к машине. Никки была немногословна. Пирс подумал, уж не обидел ли ее чем-нибудь.
Забрав еду из закусочной, он положил ее в багажник, а небольшой пакетик – на колени Никки.
– Что это? – с подозрением спросила она.
– Луковые кольца в панировке. Ты сказала, что проголодалась.
Глава 4
Никки не знала, то ли ей смеяться, то ли плакать.
Вот она, уставшая эмоционально и физически, едет на романтический ужин домой к Пирсу. И из-за того, что она сказала о том, как голодна, он купил ей поесть. Будто посмеиваясь над ней, как над капризным ребенком.
Когда она открыла пакет, салон заполнил аромат жареного лука. Она попробовала кусочек:
– О боже…
Пирс ухмыльнулся:
– Я подумал, тебе понравится.
Она съела три луковых кольца, а затем стыдливо протянула пакет Пирсу:
– Угощайся. Иначе я все слопаю. Ты умеешь читать мысли? Как ты узнал, что жареный лук моя слабость?
– Итак, они у тебя есть, – пробормотал Пирс и надавил на тормоз, чтобы не врезаться в автомобиль с включенными аварийными сигналами.
– Что у меня есть? – Никки взяла четвертое кольцо лука.
– Слабости.
Она сердито на него посмотрела:
– Конечно, у меня есть слабости. Что за глупость пришла тебе в голову?
– Назови их, – потребовал Пирс. – Я хочу услышать хотя бы об одной. Ты забываешь складывать носки по парам после стирки? Ты ходишь к стоматологу один раз в восемь месяцев вместо шести? Ты забываешь следить за своим расчетным счетом?
– Очень смешно. – Она снова потянулась за луковым колечком, но Пирс оттолкнул ее руку.
– Оставь мне, – сказал он и улыбнулся. – Я сегодня много работал.
– Да слышала я, слышала. Почему вы, мужчины, всегда требуете награду?
– Поверь мне, Никки, луковые кольца – минимальная награда.
– Если в твоих словах был сексуальный подтекст, то я попрошу тебя прикусить язык.
– Думаешь, у меня получится?
– Понятия не имею. Я тебя совсем не знаю.
– Мы вместе работали. Труд объединяет людей.
– Кто так сказал? – произнесла она.
– Все так говорят. Спроси любого.
Никки улыбнулась его странной логике, но не ответила. Они выехали из города на шоссе. Спустя несколько мгновений Пирс свернул на бетонную дорогу, по обе стороны которой росли массивные дубы, верхушки которых смыкались.
Хотя они отъехали от города всего на пять миль, вокруг царило ощущение уединения и покоя. Увидев дом Пирса вдалеке, Никки тихонько ахнула. Каменное строение с крышей из кедра. Позади и по бокам дома располагался пруд. Справа в загоне паслись лошади. Большие окна тускло блестели на ярком солнце.
Ухоженный газон манил прогуляться в близлежащем лесу. Везде были кустарники и цветы. Никки медленно открыла дверцу и вышла, когда он остановился у входной двери, игнорируя команду Пирса подождать.
Ковыляя, она поднялась на несколько ступенек и огляделась.
– Прекрасно, Пирс, – тихо сказала она. – Просто удивительно.
– Я рад, что тебе нравится, – просто ответил он.
Достав ужин из машины, Пирс последовал за Никки вверх по лестнице. Открыв дверь, он провел ее внутрь. Обстановка была дорогой и элегантной. Крупногабаритная кожаная мебель. Массивный каменный камин. Восточные ковры темных тонов. Картины на стенах стоимостью больше всего дома.
Планировка была открытой, кухня плавно переходила в гостиную. Пирс исчез на мгновение и вернулся с бокалом вина.
– Я поставил еду разогреваться. Пойду быстро приму душ. На крыльце и заднем дворе есть кресла-качалки. – Он протянул ей бокал. – Наслаждайся. Расслабься. Я скоро.
Отпив вино, Никки побрела на задний двор. За домом была лужайка, а за ней лес. Здесь же была огороженная территория для семейства бассет-хаундов.
Собаки не залаяли, а подошли к Никки и печально на нее посмотрели, словно ожидая развлечения. Улыбаясь, она на цыпочках спустилась по лестнице на сочную траву. Ее нога по-прежнему болела, но она решила не обращать на боль внимания и сосредоточилась на собаках.
– Привет, симпатяги. Вы собачки Пирса? – Она наклонилась и позволила им понюхать ее руку. – Какие вы милашки. – Она говорила им всякие глупости. У Никки не было времени, чтобы завести домашних животных, но она их все равно любила.
Смеясь над их выходками, она присела на корточки, желая выпустить их из загона, но не зная, можно ли. Вдруг рядом появился Пирс.
– Ты меня напугал, – сказала она, вставая и прижимая руку к груди. – Ты так быстро.
– Парни взяли ключи. Они позвонят мне, когда закончат работу. – Пирс тоже был босиком. Он переоделся в темные джинсы и накрахмаленную хлопчатобумажную рубашку. – Попрощайся с тремя провокаторами и входи в дом, чтобы я залатал твою ногу.
– Три провокатора?
– Ларри, Мо и Керли. – Он поочередно указал на собак пальцем, и они дружно залаяли. – После, мальчики, – пообещал он и взял Никки за руку. – Не стоило тебе ходить по траве. Давай продезинфицируем твою ногу.