– Это просто царапина, – успокаивающе говорю я. – Мира сможет ее скрыть.
Отец хмурится, и между его бровями появляются виноватые морщинки. От одного взгляда на его лицо гнев начинает расползаться по моим венам, как яд. Он не виноват, что я поранилась. Он не виноват, что я не могу подчинить своей воле даже корабль.
Прежде чем он успевает сказать что-либо еще, я беру его за руку.
Мы спускаемся по трапу «Герцогини» навстречу Мире, которая ждет нас на песке цвета свежей крови, среди неподвижных мужчин и женщин в легких пиджаках с отделкой цвета розового золота. На девушке свободные черные штаны и темный топ, слишком большой для ее миниатюрной фигуры. Жемчужные бретели сверкают под густыми волосами, темными и гладкими, как перо ворона. Ее одежда тоже вышита нитями розового золота, и этот узор превосходно сочетается с королевским гербом, который она носит на груди с той же гордостью, что и ее сопровождающие: на нем изображен скелет угря, обвивающийся вокруг короны из китового уса.
Мира совсем немногим старше меня, но от постоянного волнения на ее остром лице появились преждевременные морщинки. Все пять лет, с тех пор как ее назначили моей фрейлиной, Мира трясется надо мной не меньше, чем мои родители, и готова в любую минуту броситься на защиту. Увидев царапину на моей щеке, она вздыхает и притягивает меня за руки.
– И почему именно сегодня? – Мира достает из кармана носовой платок и касается моей щеки. В ее прищуренных голубых глазах плещется яростное неодобрение, и я терпеливо ожидаю ее приговора. – Рана совсем свежая. Возможно, у нас получится ее скрыть, но нельзя терять ни секунды. Пойдем, тебе пора готовиться.
Я оборачиваюсь через плечо и смотрю на отца в поисках его ободряющей улыбки. Но он лишь хмурится, пока окружившие его чиновники шепотом сообщают своему королю секреты, не предназначенные для ушей недостойных наследников. Я делаю шаг к отцу, безмолвно умоляя его повернуться и поинтересоваться моим мнением или пригласить меня в их разговор, но Мира крепко хватает меня за руку.
– Ты знаешь, что они ничего тебе не расскажут, – голос фрейлины звучит мягко, но ее слова ранят меня, словно когти, – по крайней мере до твоего выступления.
Я сбрасываю руку Миры, обращая все свое внимание к кораблю. Его деревянные доски скрипят от смеха, издеваясь надо мной.
Этот звук пробирает до самых костей, и я не могу не задуматься: если я не могу управлять кораблем, как буду управлять целым королевством?
Глава 2
В людной толпе, которая собралась на дороге под моим балконом, мелькают зачарованные факелы икайцев, переливаясь ослепительными оттенками розового, голубого и фиолетового.
Сотни жителей Визидии поднимаются наверх вдоль крутых прибрежных скал, чтобы добраться до подножия дворца, где скоро начнется празднество. Некоторые из них предпочитают мощеную тропинку, пока более безрассудные раскачиваются на ветвях радужного эвкалипта в попытках забраться повыше, давясь насмешками и задыхаясь от непрекращающейся гонки. Группа солдат с Курманы ждет на берегу, чтобы помочь тем, кто не может или не хочет забираться наверх. Они поднимают детей и даже целые семьи в воздух, направляя их к северным утесам, где должно состояться торжество. Магия левитации дается им так же легко и естественно, как дыхание.
Мерный ритм барабанов становится все громче, и мне кажется, что мои кости гремят от каждого удара, и глухое постукивание заполняет все пространство в грудной клетке. Воздух пульсирует от энергии и смеха, наполняясь ароматами пряной свинины и запеченных медовых слив.
Абсолютно все – и старые и молодые – покинули свои дома. Когда придет время моего выступления – за мной будет наблюдать вся Визидия.
– Разве не изумительно? – спрашивает Юриель. – Здесь лучше, чем в театре, со всеми этими нарядами и магией. Нам следует почаще собирать все королевство на такие праздники, – мой кузен расположился в углу моей кровати с балдахином, развалившись на одеяле, набитом гусиными перьями, в компании огромного блюда со сладостями. Он и сам напоминает гуся. Кузен старательно избегает шоколада, чтобы не запачкать свой эксцентричный костюм из розовых павлиньих перьев, но при этом продолжает делать большие глотки из бокала с красным сливовым вином. Я постоянно отвлекаюсь, рассматривая его поразительно яркие лиловые глаза, подведенные флуоресцентно-розовой краской.
– Когда я стану королевой, у нас будет еще больше праздников, а значит, и поводов собраться вместе, – я отхожу от балкона, плотно задергивая бархатные портьеры. Эти слова, произнесенные вслух, заставляют мою кровь кипеть от предвкушения грядущей ночи, а по моей коже бегут мурашки.