Выходные провела лёжа у себя в комнате, выползала только за чаем. Хорошо, что родичи умотали на разлюбезную дачу. Никто не лез с расспросами и рекомендациями.
Спасала «стихира», вернее, сайт «Стихи.ру», где Аня пятый год вела страничку. Новый стишок «О горемыке» набрал просмотры и рецензии, большей частью хвалебные. Всё равно настроение оставалось на нуле. А вечером в воскресенье, когда утомлённые родители вернулись, Анюте пришлось выслушать упрёки: уборку не седела, мусор не вынесла, продуктов не купила. Что за дочь! Вот-вот, и Захаровна о том же.
В результате на работу пришла в том же состоянии, что и уходила в пятницу. Весь день места себе не находила. Мастер в конце смены, забирая готовые ответвители, хмыкнул недовольно – производительность на уровне ученицы, лучшая работница, называется. Бракованных получилось как никогда много, будь неладна эта сдельщина. Анюта обижалась, один день неудачный, и сразу упрёки. Хоть бы кто поинтересовался: как себя чувствуешь, не случилось ли чего?
Не давала девушке покоя ссора с Вадимом. Причина-то пустяковая. Да что там, нет никакой причины. Склочная тётка завела, а досталось парню!
После смены Кузницина шла домой одна. Проходная научно-производственного объединения «Оптика-плюс» осталась за спиной. Немногочисленные работники второй смены разбежались по разным дорожкам. Анюта осмотрелась, может быть, Вадим всё-таки здесь, рядом? Никого. Жаль, что подруга Люся Шалость ещё неделю в отпуске. Подумалось, вот бы завтра пойти с Шалуньей вместе, как раньше – до знакомства с Вадимом. Даже если он припрётся! Аня представила, как с независимым видом шествует мимо бой-френда под руку с Люсей. На приветствие кивнёт легонько и всё! Чего он там вообразил? Не обойтись Анюте без его провожаний?
От сердитых мыслей стало теплее, но ненадолго.
Идти плохо-освещёнными переулками, мимо заброшенных строений и повалившихся заборов было жутковато. Сотрудницы частенько рассказывали про нападения на одиноких женщин в этих местах. Придурки какие-то, угрожая ножом, сумочки отбирали, а то и похуже чего. Бродячие собаки, случалось, набрасывались.
Аня прижала сумку к себе и ускорила шаг. Тропка тянулась мимо гаражей. Из-за стены донёсся заливистый лай. Анюта подскочила от испуга, тут же постаралась успокоить себя. Не бояться! Вадим говорил: надо представить себя огромной, важной, величественной, тогда собака не нападёт. «Я большая, я королева… Я царица, вокруг меня свита…» Собака ещё разок гавкнула из-под ворот и убрала морду. Уф! Пронесло!
Почему Вадим не пришёл? Неужели всерьёз принял Анькин вынос мозга? Вряд ли. Всё-таки психолог по образованию. Вообще, казалось, насквозь людей видит. А уж Анютины эмоции привык игнорировать. Есть какая-то причина, наверняка. Что-то он говорил про обследование… Да, точно, Вадиму надо ложиться в больницу, и он просил Аню не навещать его. Почему? Стесняется пассии? Точно! С матерью так и не познакомил Аню, сколько она не намекала.
Вчерашняя обида снова всколыхнулась. Вот ведь, лежит теперь в чистой, уютной палате, а она – бедненькая – идёт по закоулкам и трясётся от страха.
Ничего, уже кончается глухая стена гаражей, потом небольшой парк и дальше улица.
Что-то ткнулось в пятку, девушка обернулась, увидела собачонку, снующую у ног.
– Ф-фу!
Тут же из-за угла гаражей выскочил огромный пёс, за ним ещё один, и ещё. Стая неслась к Анюте на невероятной скорости. Впереди вожак – шерсть клоками, глаза горят, из раскрытой пасти язык вывален, слюна брызжет!
Растерзают! Надо себя представить… Кем? Кем? Воображение подсовывало хлипкие образы. «Спасите!» – кричал кто-то внутри головы. Ноги стали ватными, сердце билось где-то внизу живота, язык присох к нёбу. Аня зажмурилась, внимая нарастающему звуку бегущих лап, царапающих асфальт когтей.
Стало тихо, Аня открыла глаза. Собаки, пригнув головы и поджав хвосты, замерли в двух метрах от напуганной девушки. Через мгновение, поскуливая, стали пятиться и пустились наутёк. Что зверюг остановило?
Тревога нарастала. Анюта кожей ощущала чье-то присутствие. Украдкой оглянулась. Никого не видно. Притаился за деревом или в кустах… «Я – королева! Никто не смеет меня тронуть!» Кузницина зашагала к парку. Может быть, там есть люди? Нет, пусто. Только подошвы Аниных туфель шуршали по дорожке. Сердце стучало в висках, в ушах, в шее. Всё тело – одно огромное грохочущее сердце. Скорей, скорей! Вот уже улица. Редкие тусклые фонари. Сейчас в арку и через тёмный двор в переулок, а там уже не далеко до дома.