Во все глаза колдун на меня смотрит. А на дне у них пламя плещется.
- А-а-а... Дон?
- А что Дон? - устало сказала я. - Богом Велесом в Явь сошёл. Да только не признал уж милую.
Задумался. Глаза опустил. Пищалку свою пальцами перебирает. Снова глаза на меня вскинул.
- Мне жаль тебя. Я сам когда-то... я...
А не врёт. И правда, жаль. И мне тебя жаль, колдун из далёких земель с печатью смерти на душе. Так что делать будем?
- Моя жена... - снова голову повесил, и голос дрогнул слегка. - Тоже... в Навьем...
Вот прохвост.
Долго я колебалась. И так, и сяк рядила. А, строго говоря, чего мне терять?
- Отслужи мне до конца срока. Покажу, как туда попасть. И...
- И?
- И как с Кащеем справиться, научу.
***
Будто один день месяц пролетел. Внимательнее слуга мой стал. И ровно ласковей. Да только что мне теперь до того? В назначенный день сама к нему подошла, напоминания ждать не стала. Иди, чужак, ищи свою зазнобу. Может, и не всё ещё для тебя потеряно.
- Держи. Всего три таких меча на свете есть. По одному на каждого сына Чернобога. Горыну он без надобности, огнём больше жжёт. Так в толщу горы замуровал, Кладенцом тот меч зовут. Кащей своим ванек вроде тебя сечёт. А батюшкин... у меня до поры был. Теперь тебе послужит.
Взял осторожно. Присмотрелся. Рукой над лезвием поводил. Правильно, не простая железяка. Заговорённая.
- Им можно Кащея Бессмертного убить?
Тут бы и соврать мне. Кивнуть, да и отпустить чужака на верную смерть. Но... в глаза его поглядела тёмные. Снова сердце дрогнуло.
- Нет. В другом месте смерть Кащеева. За морем, за океаном, на острове Буяне есть дуб...
Выслушал внимательно. Кивнул.
- Хорошо. Я постараюсь никому не навредить.
Рассмеялась я только. Скажет тоже...
А тут избушку тряхнуло. И сильно так - плошки-поварёшки с полок посыпались.
- Вот же, зараза, всегда не вовремя, - проворчала я. - Послужи-ка мне, чужак, в последний раз - вон, в сундуке доспех мой лежит. Помоги надеть. А то кот запропастился куда-то...
Колдун только брови соболиные в одну линию свёл.
- Кто это?
- Белый Полянин, - вздохнула я устало, - вот уже больше ста лет, как мы с ним бьёмся: ни один верх взять не может. А он упрямый. Отдохнёт, подлечится да снова приходит.
- А что ему нужно-то?
- То, чего и на свете нет.
Брови густые вопросительно вверх поднял. Только усмехнулась я.
- Ты вот давеча на дуде своей играл, сердце тешил. Али ещё больше растравлял... Бывало, и я побаловаться любила - голос на волю выпустить, тоску излить. Он раз и услыхал. Думает теперь, у меня полон дом красавиц-полонянок. Так и сказал, мол, за женой пришёл.
- Я с ним сам разберусь, - бросил только чужеземец мой прекрасный, да за порог. Вот те на. Иван-дурак меня защищать пошёл? Бабу Ягу, костяную ногу? Снова избушка содрогнулась. На этот раз от моего хохота. Но приятно, что уж тут. Пойду, посмотрю. Жалко чародея. Зашибёт его Полянин-то. Кто его знает, зачтётся это мне за поражение или нет? А вдруг, зачтётся? Объясняй потом витязю волоокому, почему в жёны ему вместо красавицы-девицы горбатая карга досталась.
Ох, и хитёр слуга мой оказался! Взял да в собственной избушке меня замуровал. Битый час я выбраться пыталась. А то и два. А потом вдруг стена невидимая сама собою исчезла. Выскочила я прямо на Белого Полянина. А в руках у него - меч батюшкин. Кончил уже Ивана-дурака, стало быть. Горько мне стало... да ничего не поделаешь. Драться надо.
Но то ли меч Виев супостату моему пособил, то ли грусть-тоска меня извела, а одолел он меня. Впервые за сотню лет - одолел. Лежу я на земле, к смерти готовлюсь...
А он на колени встал, да и говорит:
- Всё, Яга Виевна, Ясуня моя светлоокая, выполнил я твоё условие, победил тебя в честном бою. Стань же мне женою, как прежде.