Ладно, припадочный, пришли. Забирай свою ненагля... вот те раз! Только в камеру заглянул - как ошпаренный выскочил.
- Ну что ещё?
- Это... не моя жена!
- Ясен пень. Это моя жена. Других не держим.
Но на всякий случай внутрь заглянул - проверил. Да, всё нормально. Красавица-Морена на меня глазами сверкнула.
- Тебе что-нибудь нужно, дорогая?
- Чтоб ты сдох, мерзавец!
Я кивнул, аккуратно дверь закрыл. Всё как обычно. Правда, прежде чем запирающее заклятье на место вернуть, у психа своего осведомился:
- Так не будешь брать?
Он, кажется, не расслышал даже. По стене сполз, лицо ладонями закрыл... э-э, брат...
Даже рука на него не поднялась. Навь снова задвигалась, к нему потянулась: Морена шалит. Надеется, болезного этого обаяет. И напрасно. Вон, у него, кажется, уже судороги какие-то начались: набок завалился...
Взвалил страдальца на плечо, из башни вынес. Зубы ножом разжал, смородиновой настойки влил. Он задохнулся сразу, за горло схватился. А ты думал, малыш, почему реку Смородину огненной зовут? Вот поэтому. Ну, по щекам ещё побил немного, пока в глазах худо-бедно мысль не замерцала. Ещё налил. Типу этому и себе. Нечасто мне есть с кем выпить. Хотя бы для этого в живых оставить стоило. Видно же - не со зла. Горе у человека.
- Н-ну? - Посмотрел на меня. Вроде. Но, кажется, не увидел. Понятно. Ещё по одной. - Давно благоверная от тебя сбежала?
- Он-на не... сбежала. - Гляди-ка, заикаться начал уже. С непривычки, видимо. - Её... по-похитили...
- Ну коне-е-ечно! Их всех Кащей похищает. Кого милый бросил, кто дитя в подоле принёс, кого замуж отдали за нелюбимого... Самоубийца тень на род кидает, знаешь ли.
- Её не... ну, то есть... - Ага, замялся. Слова подбирать стал. Эх, человечек! Да я таких историй видел столько... если рассказывать начну - до Ночи Сварога беседовать будем. - Она полюбила меня! Не сразу, но она... она...
- Так, отдай бокал! Д-давай сюда! Он хрустальный! Раздавишь - порежешься. Неизвестно, чем ещё Навь на твою кровь среагирует. И так уже взбудоражил, родимую. Ладно-ладно... понял, ты не в себе. Давай меняться тогда: ты мне пустой, я тебе - золотой, полный. Умничка! А вот залпом не следовало...
Совсем беднягу развезло. Сидит, в пространство пялится. Ой, что тут у нас? Никак, слезинка блеснула...
- А, может, она, и правда, от меня устала?.. И просто... не хочет... возвращаться?
Плясь!
Это я ему пощёчину отвесил. Удивился, кажется.
Плясь!
Для симметрии. Вот, уже лучше. Злой, будто демон. Вскочил, заклинание бормотать начал.
- Хорош мне тут! Сел и заткнулся.
Нет, не дошёл ещё до кондиции. Навь я из этого припадочного уже после третьей обратно тянуть начал. По крупинке пока, по струйке. Ничего, скоро свалится. Почти бутылку вылакал. Тогда и закончу. И мне спокойней, и недоделку этому безболезненней. Надо зубы ему заговорить только.
- Так любишь? - Вызверился, молчит. - Давно женаты-то?
Буркнул, будто одолжение сделал:
- Двадцать лет.
- И до сих пор не опротивела?
Ох, какой взгляд. Ему бы в театре играть. Героев-любовников. Люди-люди...
- Завидую, - Ну а что? И правда, завидую. Зачем мне этому чудику врать-то? Заинтересовался, вроде. Голову поднял:
- Чему?
- Да повезло тебе, - я потянулся в кресле и новую бутылку открыл. - Долго продержалась. Да и сбежала тихо... Я вон, после первой брачной ночи в цепях проснулся. Триста лет прохлаждался. И ведро с водой - у соседней стены. Чтоб жажда сильнее была.
Усмехнулся я. Вроде, безразличным тоном сказал... а всё-таки внутри кольнуло тонюсенькой иглой. Н-да, а я уж думал, быльём поросло...
Смотрит. Ну что ты смотришь? Дыру протрёшь!
- Как?.. Ну... почему?
- Эх, Иван-дурак, или как там тебя... а, без разницы. Дурак, он и есть дурак. Ты жену мою видел?
- Видел.
- А теперь на меня глянь! - воскликнул я гордо и грудь колесом выкатил. Решёткой, скорее: все рёбра пересчитать можно. - Не вышел я мордашкой. Впрочем, для сына Чёрного Змея оно и не удивительно. Горыну с Вием и того меньше повезло. Я, в общем, на свой счёт никогда не обольщался. Но Морена... Эх, когда баба хочет, во что угодно поверить заставит: и что люб, и на башке чуб. - А тут уже я кубок залпом опрокинул. З-забористая. - Молодой я тогда был. Совсем голову потерял. От глаз её чёрных. От слов ласковых... А потом... - ой, как-то бутылка быстро кончилась... - Повезло мне, что в любовники она дурака взяла. Вроде тебя. Посмазливей только. Глазки голубые, кучеряшки светлые... Напиться он мне дал. Стакан всего. Но хватило. Там ведь обычная вода стояла. Настоящая. А не мёртвая, над которой Морена властна.