— Может, перестанете меня разглядывать? — У нее оказался приятный голос, но в нем было столько яда, что Рейли не нашелся, что ответить. Он только молча взирал, когда Джейн, отдав приказание, как ему следует себя вести в его собственном экипаже, снова отвернулась к окну. Правда, если честно, это не совсем его карета, но все же…
В жизни не встречал более несимпатичной особы, думал Рейли. Он предполагал, что она простовата, но подобные женщины, как правило, бывают мягкими и послушными, а вовсе не строптивыми. А ему, к несчастью, досталась именно такая. Чувствуя крайнее раздражение, Рейли задумался о своих родителях и… о своей судьбе.
Вообще-то раздражение ему несвойственно. По природе он человек дружелюбный, обожает развлечения, любому составит компанию. Хотя в последнее время добродушие стало ему изменять. То, что десять лет назад казалось забавным, к тридцати годам потеряло свою привлекательность. Бесконечные светские рауты, пирушки с друзьями, необходимость все время следовать последней моде и флиртовать с дамами — все это стало утомительным.
Сейчас все его друзья переженились и редко появлялись в городе. И хотя ему доставляло удовольствие наезжать к ним в поместья, он почему-то чувствовал себя неловко, вторгаясь в их семейную жизнь. Он не любил родового имения, где жили его родители и где назойливые родственницы намекали ему, что пора бы обзавестись наследником.
Он мечтал о собственном доме, пусть даже таком небольшом, как Кастерли. Или еще меньше, но чтобы он соответствовал его требованиям. Однако он не имел средств для покупки дома. Кроме месячного содержания, которого ему всегда не хватало, у него, в сущности, вообще ничего не было.
Он не последовал совету Уиклифа и в свое время не вложил куда-нибудь хоть часть денег. Граф постоянно увеличивал свое состояние за счет удачных вложений и всегда побуждал друзей делать то же самое. Однако у Рейли вечно не хватало денег. Ему надо было оплачивать портного и отдавать карточные долги, содержать себя и лошадей. Сейчас он увидел бессмысленность этих трат. Неужели недавнее избыточное возлияние прочистило ему мозги, и он наконец прозрел?
Теперь Рейли раскаивался в своем бездумном расточительстве, которое привело его к полной зависимости от прижимистого отца. Хуже того, он испортил отношения с родственниками, которые уговаривали его жениться на богатой наследнице. Возможно, сейчас они вызвали его именно затем, чтобы женить на какой-нибудь длинноносой уродине. А он везет им девицу, у которой ни гроша. У нее не только нет приданого, но и происхождение весьма скромное. Никаких титулов.
Дочь простого викария. Родителей точно хватит удар! А если они вообще откажут ему в содержании? Конечно же, нет, подумал Рейли, но даже одно это предположение заставило его тихо застонать.
Тут его жена снова фыркнула, и Рейли, открыв один глаз, посмотрел на нее с видом мученика. Но она, вместо того чтобы ему посочувствовать или хотя бы спросить, чем он так расстроен, бросила на него уничтожающий взгляд, в точности как это делала его двоюродная бабушка Хевсиба. Закрыв глаз, он снова застонал, но гораздо громче. Плевать он хотел на ее презрение! Его утешало только то, что более несчастным, чем сейчас, он себя почувствовать уже не сможет.
Если, конечно, его родители, узрев свою совершенно неподходящую невестку, вообще от него не отрекутся.
Джейн проснулась, словно от толчка, и взглянула на человека, который сегодня стал ее мужем…
Рейли был из тех молодых людей, которые превыше всего ценят моду, все время прихорашиваются и поигрывают лорнетом. Перчатки у них всегда безупречно чистые, носовые платки необыкновенной белизны, сапоги начищены до невероятного блеска. Все это вызывало неприязнь у Джейн, которая нередко была перепачкана землей из-за того, что любила поработать в саду.
Он мало изменился за последние годы, был все таким же чистеньким, с красиво уложенными волосами, в идеально отутюженной одежде, которая всегда сидела на нем как влитая. Джейн удивлялась, как он вообще может дышать в своих жилетах, а уж бриджи, обтягивавшие его мускулистые бедра, словно собственная кожа, были ему определенно тесны. Красный камзол грозил лопнуть по швам на широких плечах.
Потом Джейн остановила свой взгляд на его лице, прятавшемся в высоком жестком воротнике, и шейном платке — единственном предмете одежды, выглядевшем неряшливо. А Рейли привлекателен, хотя и щеголеват, невольно отметила Джейн. Он просто пустоголовый франт, решила она и снова стала смотреть в окно.
Вскоре в поле ее зрения попал огромный, в три этажа, каменный замок с квадратными башнями по углам, который, несомненно, был домом Рейли — Уэстфилд-Парком.
Неужели она когда-нибудь станет хозяйкой этого поместья? От такой мысли Джейн, должно быть, тихо вскрикнула, потому что Рейли зашевелился, а потом сел. Избегая его взгляда, она упорно смотрела в окно, стараясь взять себя в руки. Рейли всегда казался ей — возможно, из-за своей беззаботности — не столь несомненным аристократом, как Уиклиф, но сейчас вид замка напомнил ей, что после смерти отца виконт Рейли унаследует титул графа и его громадное поместье в придачу.
Ей вдруг стало страшно.
— Как я выгляжу? — Глупый вопрос заставил Джейн посмотреть на Рейли, разглаживающего свой красный камзол.
— Как человек, который ни о чем, кроме своей внешности, не думает.
— Превосходно! — улыбнулся он в ответ. Карета остановилась, и Рейли бросился к выходу.
— Постарайтесь выглядеть такой же мягкой и скромной, как в Кастерли, — предупредил он, протягивая ей руку. — Соглашайтесь со всем, улыбайтесь и кивайте. Может, нам удастся вывернуться без особых потерь.
Гордо вскинув подбородок, Джейн позволила мужу помочь ей выйти из кареты. Страх, который она испытывала до этой минуты, сменился раздражением. Он думает, что ему будет за нее стыдно? Да у нее манеры получше, чем у него! Она не такого высокого происхождения, как он, но ее отец — добрый и благородный человек и хорошо воспитал своих детей.
Дверь уже была открыта, и возле нее стоял стройный седовласый джентльмен.
— Добрый вечер, Придхэм, — небрежно поздоровался Рейли.
— Милорд.
— Доложи родителям, что я приехал.
— Безусловно, милорд. — Джейн поймала на себе взгляд дворецкого и напряглась. — Как мне доложить, кто вас сопровождает?
— Моя… э… жена, — откашлявшись, сказал Рейли.
Только чуть дрогнувшие губы выдали дворецкого, но он был слишком вышколен, чтобы позволить себе более заметное проявление удивления.
— Хорошо, милорд. Разрешите проводить вас в салон.
Проходя по огромным залам, украшенным лепниной в стиле рококо и обставленным старинной мебелью, Джейн неожиданно запаниковала. Ее сердце сжималось от дурных предчувствий.
Салон оказался обширным залом, где простенки были украшены зеркалами в резных позолоченных рамах, а на полу лежал дорогой ковер.
— Я доложу графу и графине о вашем прибытии, — сказал дворецкий и удалился. Джейн, привыкшая к непринужденности, царившей в доме ее отца, показалось странным, что их, словно гостей, заставили ждать появления хозяев. Что они за люди? Она даже чуть не посочувствовала своему мужу, но постаралась подавить в себе этот явный признак собственной слабости. Рейли наверняка предпочитает холодную чопорность этого дома дружелюбному приему.
Ждать пришлось долго. Рейли беспокойно кружил по комнате, а Джейн сидела на краешке обитого дорогим дамастом стула. Она несколько раз порывалась спросить Рейли о его родителях, но потом решила, что будет невежливо обсуждать людей, в доме которых она находится.
— Дэверелл! — В голосе седой дамы, появившейся в дверях, звучала такая сталь, что Джейн вздрогнула. Хотя дама была невысокого роста и довольно хрупкая, она появилась как королева перед своими вассалами. В платье из тончайшего черного шелка, в жемчужном ожерелье и тюрбане, украшенном длинным черным страусиным пером, она скорее напоминала ворону, но когда устремила холодный взор на Джейн, то стала похожа на стервятника. — Кто это? — спросила графиня, глядя в сторону Джейн, но обращаясь к Рейли. — Придхэм нес какую-то чепуху насчет жены.