— И, наконец, наш командир — майор Власов по прозвищу Командир. — Удалой перевел насыщенный патриотизмом взгляд на меня. — Нам он позволяет называть себя просто командир. Но тебе, специалист по связи, я настоятельно рекомендую обращаться к нему на «вы» и «товарищ майор». Надеюсь, я понятно выразился?
Фролов расслабился, хотя его глаза все еще были мутными от недоверия.
— Ладно, — произнес он, опуская руку. — Договорились. Но и ко мне прошу обращаться по званию.
— По какому такому званию? — нахмурился Удалой. — А откуда нам знать, что у тебя есть звание? Ты не в форме. Начальство нам тебя не представляло. Удостоверение личности офицера ты нам не показывал. С такой же легкостью ты можешь назвать себя майором. Или контр-адмиралом.
— Вы тоже не представили мне ваших удостоверений, — парировал он.
— Согласен, — кивнул Удалой. — Но нас больше, и диктовать условия будем мы. Разве у тебя есть выбор?
— Есть, — ответил Фролов, сел на скамейку и крепко сложил руки на груди.
Идти на ответственную работу с группой, которая не слажена и не связана единой целью — это беда. Этот Фролов явно знал больше нас и был проинструктирован по-другому. Это было видно невооруженным глазом.
— Ладно, будем считать, что познакомились, — подвел я итог беседы и перевел взгляд на Фролова. — Что касается вас, товарищ капитан, то рекомендую вам безоговорочно выполнять все мои приказы и распоряжения. В противном случае, вы рискуете остаться в одиночку посреди афганской пустыни без всяких шансов на помощь и поддержку. Выживать и добираться до России будете самостоятельно.
Фролов вдруг неожиданно приятно улыбнулся, глаза его потеплели.
— Запомните эти слова, майор. И повторите их, когда мы приземлимся.
Вот тут-то мне стало по-настоящему тревожно.
Глава 7
Было уже за полночь, когда из пилотской кабины вышел штурман и предупредил:
— Готовьтесь! Через десять минут будет над точкой выброски.
Первым, как это обычно, снаряжение на себя надел Смола, проверил все карабины, перетряхнул парашютную сумку и поднял на меня вопросительный взгляд.
— Командир, стропореза нет.
— Главное, чтобы парашют был, — за меня ответил Удалой и, в самом деле, проверил наличие в камере основного парашюта.
— Если кто-то собирается со мной шутки шутить… — едко процедил Смола, выразительно поглядывая на Фролова, и недвусмысленно врезал кулаком по перегородке. — Клянусь своим стволом, ему не поздоровится.
— Да не тряси ты тут своим стволом, — степенно заметил Остап, регулируя подвесную систему на своем могучем торсе. Лямки едва сходились. — Кто задумал про нас плохое, сам убьется об землю. Так уже не раз бывало.
Напялив на себя парашют и затянув лямки, я глянул в иллюминатор. Полная луна на звездном небе слепила глаза, но под крылом самолета клубились сплошные призрачно-серые облака. Значит, на земле будет полный мрак, свет луны не пробьется сквозь густую облачность. Я все еще не понимал, как мы будем искать друг друга. Кричать во все горло — крайний и самый дурной способ обозначить себя.
Я снова зашел в пилотскую кабину.
— Мне нужны спички, зажигалка, фонарик — все, что может источать свет!
Командир самолета долго ковырялся сначала в правом кармане брюк, а левой рукой удерживал штурвал, потом наоборот.
— Вот, — сказал он, протягивая мне зажигалку. — Все, что есть.
Я чиркнул. Колесико высекло искры, но пламени не было. Зажигалка была без газа.
Ни времени, ни газа. Я чертыхнулся, сунул зажигалку в карман и вернулся в отсек. При большом желании можно попытаться из искры воспламенить сухой мох, разжечь костер, и на него, как на маяк, соберется вся группа. В июне в Афгане дожди — большая редкость. А Север Афгана — это преимущественно пустыни, где полно сухих колючек.
Так и решил: я прыгну первым, разожгу костер и встречу ребят.
Самолет сбавил скорость. Бойцы встали в строй. Я осмотрел каждого, проверил и подтянул экипировку. Фролов демонстративно стоял в стороне. В отсек вышел борттехник, показал пальцами букву «О», убедился, что я утвердительно кивнул и запустил гидравлику управления рампой.
— Я иду первым! — громко объявил я. Ворвавшийся в отсек ледяной вихрь загудел, засвистел, поигрался такелажем, взметнул в воздух брошенные кем-то газеты и обертки от печенья. — Попытаюсь разжечь костер. Если по каким-то причинам вы не увидите огня, то сориентируйтесь и следуйте на север…
Я сделал паузу. Моим парням не надо было объяснять, как ориентироваться в пустыне беззвездной ночью. Но с нами была темная лошадка Фролов. Пропадет ведь, чудила! Наверняка ведь никакого опыта по выживанию у него нет.