— От чего? — прищурился подозрительно Клаус. — Неужто от нежелательных ухажёров?
— Неважно. Важно то, что они помогают мне. Давным-давно одна ведьма заговорила их, я почти не расстаюсь с ними, — пожала плечами Кэролайн.
***
Пока они ехали к «Бойне», Кэролайн восхищённым взглядом смотрела на великолепие Нового Орлеана, слушая мимолётно, как Клаус и Элайджа по очереди рассказывают о той или иной достопримечательности города, которую они проезжали. Она задавала интересующие вопросы, и они с радостью отвечали на них. Чувствовалось, что оба брата просто обожают свой город. Но по-настоящему поразил её Французский квартал, который ей довелось увидеть вечером. Сверкающие вывески, туристы, джазовая музыка, раздающаяся повсюду, — всё это так понравилось Кэролайн, что ей захотелось попросить остановить машину и пройтись пешком по знаменитой Бурбон-стрит. Словно почувствовав это, Клаус первым предложил прогуляться, и она согласно кивнула, не удержавшись и улыбнувшись. Она так воодушевилась, что даже забыла свой железный чемоданчик в лимузине, но быстро спохватилась и хотела уже вернуться, но Клаус придержал её за локоть.
— Твои «любимки» никуда не денутся. Элайджа проследит за их сохранностью, — уверил он. И опять заметил, что она отреагировала на его прикосновение вполне обычно, в отличие от самого Клауса. Его чувства были довольно странные, как и в прошлый раз.
— Хорошо, — улыбнулась она, и он был готов поклясться, что Кэролайн заметила его реакцию. — Показывай мне свой город, король Нового Орлеана, — весело предложила она, и Клаус пошёл рядом с ней, терзаемый новыми ощущениями.
Было бы глупо отрицать, что Кэролайн удалось задеть его душу, и не только его, но и Элайджи, а ещё был Кол. Ни разу братья не были ему соперниками, и Клаус надеялся, что так и будет впредь, хотя на данный момент это было сомнительное предположение. Кэролайн будто вся светилась сейчас изнутри и не переставала поражать своим чистым смехом и задором. Куда делась та безумная чудачка, что он наблюдал днём ранее? Но и в том странном состоянии Кэролайн сумела заинтересовать его.
Клаус заметил её грустную улыбку, когда они встали напротив уличного художника и наблюдали за процессом его творчества.
— Наверное, приятно вот так рисовать пейзажи по памяти или лица людей, какие-то события, — печально произнесла Кэролайн.
— А ты разве не можешь? — осторожно спросил Клаус.
— Нет, — покачала головой она, — только будущее, что всплывает в голове и не даёт мне жить обычной жизнью. — Кэролайн провела пальчиком по перстням, привлекая его внимание к ним. — Они помогают мне справляться с голосами и видениями. Как только я их снимаю, всё возобновляется вперемешку в голове.
— Поэтому ты была весь перелёт не в настроении? — уточнил заинтересованно Клаус.
— Да, но ни одно не было связано с твоей семьёй, поэтому пришлось их надеть и отбросить, хоть ненадолго, ненужное, — пояснила Кэролайн. — Не всегда мои видения значат что-то глобальное.
— Возможно ли, что насчёт меня и моей семьи они также на самом деле ничего не значат и ты ошиблась? — с надеждой спросил Клаус, направляясь с ней в сторону «Бойни».
— Нет, глазастенький. Я никогда ещё не ошибалась. Я не меньше твоего хочу во всём разобраться. Странно, но обычно мне видится вот так неясно только будущее, напрямую связанное со мной. Зачастую я отбрасываю такие видения из головы и забываю о них на следующий день.
— Действительно странно, как ты вообще можешь быть связана с этим загадочным предсказанием? — Клаус остановился и заглянул в её глаза проникновенным взглядом. — Ты справишься и разберёшься со всем. Мы пришли.
***
Прошло больше двух недель, но Кэролайн почти никаких ответов Клаусу не дала. Лишь только нарисовала вампиров, которых он обратил и смутно вспомнил. Но они не могли быть ему угрозой, да и она в них не видела этого, хотя у каждого из этой десятки вампиров Клаус в своё время отобрал кого-то дорогого им.
— У всех своё предназначение, — в который раз твердила она ему, — но у них оно не связано с тобой. Тогда почему я их нарисовала?
Если бы Клаус только знал. С каждым днём всё становилось загадочней и запутанней от её видений. И ещё Марсель. Кэролайн рисовала его почти каждый день, но также утверждала, что его названый сын не связан с её пророчеством. Всё стало понятно насчёт Марселя несколько дней назад, когда Клаус зашёл в комнату, что выделил своей гостье, и увидел её, как всегда, сидящей на полу подле кровати, рисующей очередной рисунок. Он намеренно выделил ей эту комнату, дабы поменять обстановку, которая её окружала у Тристана. Она разительно отличалась от той. В ней отсутствовали чёрно-белые краски; наоборот, комната была разноцветной, а стены украшали произведения его кисти. В основном Клаус приказал повесить несколько красивых пейзажей. Но Кэролайн, казалось, не обратила на разительные перемены никакого внимания. Она равнодушно окинула помещение взглядом и попросила оставить её одну, что несказанно задело Клауса. Он чувствовал, что она возвела между ними невидимую стену, и в последующие дни решил навещать свою гостью как можно реже, дабы не нервировать своим присутствием. Но недавно он не сдержался, вышел из себя и в первый раз увидел её в гневе, о чём жутко сожалел теперь.
В тот день Клаус подошёл и присел на корточки возле неё, чтобы посмотреть на то, что она рисует. И то, что он увидел, вывело его из себя: Ребекка и Марсель вместе, счастливые и улыбающиеся. Вне сомнения, Кэролайн рисовала их совместное будущее. Да, Клаус подозревал об их тайной связи, но убедиться воочию было для него уже слишком. Он схватил её за руку и вырвал у неё злосчастный лист бумаги.
— Это ты видишь?! — взревел Клаус, подскакивая, но тут же был сам припечатан к стене. Её глаза налились бешеным блеском, а под ними образовались выпуклые венки. Кэролайн ощетинилась, показывая ему свои клыки.
— Я ведь предупреждала тебя, чтобы больше меня не трогал и не мешал, когда я в трансе рисую! — прошипела она ему в лицо. — Но ты упрямо не следуешь моим чёртовым правилам, Клаус! — В его силах было свернуть ей шею, вырвать сердце, да что угодно, но он почему-то завороженно смотрел на неё и прислушивался к каждому слову. Дышать становилось трудно, но Клаус не смел пошевелиться, давая ей возможность показать над ним превосходство. Он нутром чувствовал, что так необходимо поступить. Если бы он показал свою силу, то окончательно сломал её хрупкую натуру. Уже немного успокоившись и ослабив хватку, Кэролайн продолжила равнодушным, почти монотонным голосом: — Твоя сестра сама пришла ко мне и попросила предсказать будущее. Этот рисунок предназначался не тебе, а ей. Как бы ты ни старался, как бы ни мешал, но они будут вместе «всегда и навечно». Это их судьба, их предназначение. — Кэролайн ошарашенно посмотрела в его глаза из-за своего же предсказания и, резко отпустив, отошла от него. Клаус, не меньше удивлённый её словами, смотрел на неё во все глаза. — Я ошиблась и наконец поняла своё предсказание. Оно касалось тебя частично. Моя миссия окончена.
— Ты сказала, что у меня есть своё предназначение и мне придётся ради СВОЕГО счастья пожертвовать кем-то дорогим. — Он не верил ей. Кэролайн явно что-то скрыла от него.
— Разве тебе не нужно будет наконец отпустить от себя Ребекку? А это для тебя великая жертва. Она тебе очень дорога, — усмехнулась Кэролайн. Она прошла к тумбочке, что стояла сбоку от кровати, и поспешно надела на руку перстни. Когда она обернулась, то была уже полностью спокойной и собранной. — Думаешь, эта парочка не стала бы что-то предпринимать против тебя? Хочешь расскажу тебе, что будет, если ты опять встанешь между ними, Клаус?
— Уж удиви, — задумчиво попросил Клаус, отмечая про себя, что она за эти минуты назвала его дважды по имени.