— Была, жила да вся вышла, соколики, — прошепелявила бабуся. — Вы ее поищите…
Но и на другой, и на третьей, и на следующей квартире ответ прежний: «Переехала…»
Поздно вечером, усталые, участковые распрощались. Договорились встретиться утром в райотделе и затем поискать Женю на Привозе.
Отвык Михаил от толкотни, в Днестровске такого не случается: «Чего суетятся? Куда спешат?» — удивлялся он. Петро же чувствовал себя на Привозе, как в родной стихии, — его участок.
Ходили, всматривались в лица. Особенно внимательны были в ряду, где торговали креветками.
Жени не было. И на другой, и на третий день она не объявилась.
— Спугнули, видать, — предположил Михаил, — а жаль, через нее я мог бы Леньку отыскать.
Старший сержант насторожился:
— Какого Леньку? Ты о нем мне ничего не говорил.
Потайчук без всякого энтузиазма рассказал историю с фотоаппаратом и упомянул о приметах человека, купившего его у Сошиной.
— Так что ж ты молчал, — возмутился одессит, — знаю я одного Леньку. Ханыга, нигде не работает, ничем не брезгует, в том числе и перепродажей вещей. Где-то в этих домах живет. Идем.
Улица Привозная. Дом 28. Они вошли во двор. У колонки пожилая женщина. Набирает воду в ведра. Михаил подходит к ней, спрашивает:
— Мамаша, в вашем доме есть Ленька?..
— Кучерявый, говоришь, черный и худой? — переспросила женщина. — А вы откуда будете?
Михаил показал на стоящего поодаль Петра, одетого в милицейскую форму, и ответил:
— Мы, мамаша, из милиции.
— А-а, понимаю, сынок, понимаю, — она поменяла ведра под колонкой, затем выпрямилась и, глядя в глаза Потайчуку, развела руками:
— Нет, такой у нас не живет.
На улице участковые встретили дворничиху.
— Знаю, милые, Леньку. Вот этот двор 30-го дома, а вы, зайдите в следующий — в 32-й. Направо первая дверь — там он и живет.
Ленька был дома. При виде милиционера он было заволновался, но узнав, что это только проверка паспортного режима, успокоился.
Пока старший сержант рассматривал штемпели в паспорте, Михаил изучал комнату. Его внимание привлекла коробка, лежащая на подоконнике. Он подошел поближе, на крышке коробки чернилами был выведен адрес: «Кишинев, Армянская, 51».
— Откуда у вас эта коробка? — спросил Потайчук у Леньки.
— Жена во дворе подобрала, — ответил он.
— Но, судя по паспорту, вы холостяк, — вмешался в разговор старший сержант.
В это время в комнату стремительно вошла молодая женщина, с первых же слов Михаил понял, что она подслушивала у дверей.
— А мы еще не успели расписаться, — с порога начала она свою речь, затем, перейдя на высокие ноты, зачастила: — Что вы пристали с той коробкой, у нас во дворе парфюмерный склад, я вам могу двадцать таких коробок хоть сейчас принести…
— Принесите две, — перебил ее Потайчук, — мы подождем.
Ленькиной подруге ничего не оставалось, как отправиться за обещанным. Пока она ходила, участковые беседовали с Ленькой.
— Вам эта женщина знакома? — спросил Михаил, показывая фото.
— Да, — ответил Ленька, — рачками торгует.
— Вы какие-нибудь вещи у нее покупали?
— Нет.
— А фотоаппарат за 15 рублей?
— Какой аппарат?
— «Зенит», — уточнил Потайчук, — вот он, на окне лежит.
Ленька взял коробку, открыл ее и, усмехаясь, показал участковым:
— Так это ж только тара.
— А что за адрес на ней написан? — не унимался Михаил.
— Не знаю, — пожал Ленька плечами.
В это время «жена» вернулась, как и ожидал Потайчук, с пустыми руками.
— По-хорошему решим или в райотделе продолжим разговор? — спросил старший сержант.
Ленька помолчал, затем спросил:
— А вы мне вернете 15 злот?
— Посмотрим. Где фотоаппарат?
— У матери. Она в доме 28 живет…
Велико ж было удивление участковых, когда они узнали в Ленькиной матери ту женщину, которая воду из колонки брала.
— Не стыдно, мамаша, обманывать, — не удержался Михаил.
— Обман? — искренне возмутилась она. — Скудова? Вы спросили, живет ли Ленька в нашем доме. Я сказала: нет, в нашем доме он не живет. Если б вы спросили: а в каком доме его живет…
…Через несколько дней Михаил вернул фотоаппарат владельцу.
С Евгением Зиновьевичем Ветчининовым Потайчук познакомился во время очередного ремонта мотоцикла. С тех пор участковый проникся уважением к трудолюбивому, немногословному мастеру.
Вот и на этот раз он дружески пожал руку, усадил Ветчининова у самого стола: