Вот опять звонок.
— Дежурный по райотделу милиции курсант Рак слушает, — автоматически доложил в трубку Александр. — Телефонограмма?.. Сейчас, минуточку… Диктуйте…
Голос в трубке бегло стал читать, кому адресуется. Дежурный и без него знал, что все идет начальнику. Дальше пошел текст. Александр записывал, переспрашивая.
— Мест заключения?.. Ага — из мест заключения. Совершил что?.. Побег… На сколько осужденный?.. Ого! Немало!.. Георгий Иванович… Как фамилия?.. Диктуйте по буквам… А… Н… следующая дэ или тэ?..
Чья-то рука вырвала у дежурного трубку. Рак оглянулся, сзади стоял «опер» угрозыска.
— Кто бежал? Андроничан? — спросил он того, что был на другом конце провода. — Ясно. Остальное понятно, говорю. Принял телефонограмму старший лейтенант Кройтор.
Он бросил трубку на аппарат, быстро дописал текст телефонограммы в тетрадь и, уже уходя, обратился к дежурному.
— А телефонограммы нужно пооперативней принимать, товарищ курсант… Обо всем срочно сообщите начальнику. Я поехал в Гангуру. Так и передайте ему, он знает почему, — и выбежал из дежурки.
Через минуту Кройтор промелькнул мимо окна на мотоцикле.
«Тоже мне спец, — подумал дежурный. — Выслушал и ускакал. А куда? Преступник бежал. Сядь, подумай, куда он может направиться. Возможно, он уже проехал в одной из машин, что прошли сегодня. Их через Новые Анены сотни за день пробегает».
Александр проставил в тетради часы приема телефонограммы и сунул ее в стол.
…Степан Кройтор возвращался из Гангуры не прямой дорогой, он колесил по проселкам, останавливался у каждого оврага, каждой рощицы и лесополосы. Словно полководец перед сражением, изучал подходы к укромным уголкам, созданным природой, которые мог использовать противник.
«Сражение не сражение, а поединок будет трудный», — подумал Кройтор.
Андроничан из той категории преступников, что действуют нагло, а в случаях опасности не брезгуют никакими средствами для своего спасения, не останавливаются даже перед убийством. На вершине холма старший лейтенант затормозил и, не сходя с мотоцикла, закурил. Солнце клонилось к закату. Мимо проехали на телеге несколько колхозников. Они поздоровались с Кройтором — узнали, хотя он был не в милицейской форме. А вообще-то его в районе многие знают в лицо. И он знает многих. Вот те, что проехали, — это болгары из Александровки. Собственно, сейчас это село — продолжение Гангуры, но по традиции болгарскую часть все еще называют Александровкой.
Телега удалялась. Колхозники о чем-то оживленно беседовали. О чем?
Ну, конечно же, не об Андроничане. Они даже не подозревают, что он бежал и вот-вот может появиться в селе. «Да, не очень радостное известие для них», — подумал Кройтор.
Только село избавилось от этого бандита и вдруг — бежал.
Профессиональное чутье подсказывало Кройтору, что Андроничан придет сюда. Что ж, нужно приготовиться к встрече.
Андроничан брел кукурузным полем. Он за последние три дня прошагал более 100 километров. И все кукурузой, виноградниками да лесными полосами, обходя трассы и оживленные проселки. Дороги были перекрыты, он это знал. Зайди в какое-либо село в такой одежде — люди не только хлеба не дадут, но сразу же задержат и вызовут милицию. Поэтому он, по-волчьи прячась, стараясь никому не попадаться на глаза, перебирался из одного кукурузного массива в другой. Кукуруза не только укрывала, но и кормила. Правда, его уже поташнивало от пресной сладковатой мякоти еще несозревших зерен. Однако голод жестокая штука — вынудит и землю жевать. Лишь однажды поел по-человечески. Набрел на шалаш сторожа виноградника. Самого сторожа не было, но был хлеб и кое-что к хлебу. Андроничан прихватил все с собой и, главное, добыл громадный перочинный нож с деревянной ручкой и серенький старый пиджак.
Андроничан брел полем, на ходу определяя самые молодые початки, срывая их. Когда обглоданный початок падал на землю, он сразу же принимался за другой. «Ничего, скоро буду дома», — шевельнулась мысль в его стриженой голове. И эта мысль скривила губы в улыбке. — «Дом»… Суд поселил его на двадцать лет в казенный дом, так что на отцовский рассчитывать нечего. Сейчас ему 39. В шестьдесят перед ним откроют дверь свободы. Зачем она тогда? А все эти годы остальные будут наслаждаться жизнью? Нет, кое-кому не придется — зло швырнул он на землю недогрызенный початок. Только бы не сцапали раньше, чем он доберется домой. Потом будь что будет, хоть «вышка». Теперь же он сделает все, чтобы в селе о нем долго помнили, чтобы одного его имени боялись.
Андроничан замедлил шаг — кукуруза кончалась. За ней была густая лесополоса. А дальше начиналась гангурская земля. Внимательно осмотрелся вокруг. Неподалеку на табачной плантации работали женщины. Под кустом лежали их сумки с обедом. Андроничан, не раздумывая, пробрался к ним, выбрал самую увесистую и вернулся к кукурузному полю — в случае тревоги легче будет скрыться. Не прерывая трапезы, он наблюдал, как женщины суетились, пытаясь найти пропажу. А после обеда подбросил пустую сумку на место и сам вдоль лесополосы двинулся к родному селу.