«Ага, с оружием-то у вас тоже не богато», — мелькнула у Махмудова веселая догадка. Он быстро вырвал из записной книжки листок бумаги и набросал:
«Подходите поближе, поглядим».
Записка начальника милиции в стане басмачей произвела впечатление разорвавшейся бомбы. За крепостью поднялся невообразимый гвалт. Басмачи в порыве лютой ненависти с криками «алла», забыв об осторожности, как стадо диких животных, кинулись на крепость. Они бежали с искаженными от ярости лицами. Они были страшны. Милиционеры притихли. И тут металлом прозвенел голос Махмудова:
— Подпускать на сорок шагов! Спокойно! Без команды не стрелять!
Казалось, топот басмачей раздается уже у дувала, казалось, бандиты вот-вот ворвутся в крепость и растерзают всех. Уже пыль, поднятая ногами врагов, садилась на стены крепости... И тут голос Махмудова:
— Огонь!
Разом ударили все сорок винтовок и двадцать берданок.
— Огонь!
Первые ряды басмачей словно ударились о стену. Враги остановились, оглушенные. Ряды дрогнули. Одни поползли, оставляя за собой кровавые следы, другие поспешили убраться. На поле перед крепостью остались лежать лишь убитые. Там и сям валялись чалмы, тюбетейки, ружья...
...День разгорался. Нещадно палило солнце. Из степи дул горячий ветер.
— Ох и жара! — расстегивая ворот, сказал белобрысый русский парень. — Плюнешь — земля шипит.
— Не очень расплевывайся, — посоветовал ему широкоскулый узбек.
— А что?
— Воды в крепости нет.
— И еды нет, говорят...
— Плохи наши дела. Хана, братцы.
— Но, но, не распускать нюни! Полдня без воды и уже панику разводите! — прикрикнул на них милиционер Шароп Саидов.
И вдруг все смолкли, изумленные увиденным за крепостной стеной.
— О господи! Что это они делают?!
— Вот бандюги!
— Ну и звери!
Несколько верховых волокли на возвышенное место трех пленных. Басмачи выбрали такое место, чтобы из крепости могли все видеть: пусть, дескать, знают, что их ждет. Всадники спешились, пинками заставили пленных встать, требуя, чтобы они призывали милиционеров сдаться. Но люди молчали.
Начальник милиции Махмудов долго глядел в бинокль.
— Это русские, — наконец сказал он. — Один из них инженер, а два других — рабочие с нефтепромысла САНТО. Вчера они остались в Исфаре, не смогли вернуться к себе...
Голос начальника дрогнул. Он понимал, что помочь пленным не сможет. Покинуть крепость было бы безумием.
Пленников били плетьми, пинали сапогами, но те по-прежнему молчали. Тогда их, окровавленных, положили лицом вниз. Два басмача приподняли инженера за шиворот и поставили на колени. Потом и остальных. Один из басмачей сбоку нанес азиатским серпом удар по затылку. Скатилась голова, осело туловище...
Над крепостной стеной поднялся Пулат Насретдинов.
— Товарищи! Мы отомстим за вас! Слышите!
Залп из винтовок ударил по басмачам. Но винтовки были старыми, и пули зарылись в пыль, не долетев до холма. Палач доделал свое гнусное дело. Басмачи стали расходиться.
— Да что это, товарищ начальник? В атаку! — заволновались милиционеры.
— Стой! Мы должны отстоять крепость! Нет пощады бандитам! — призвал к порядку Махмудов.
3
В 11 часов поступило второе письмо с предложением сдаться, но басмачи получили ответ: «Нет!» После этого противник повел упорное наступление.
Такыр заполнился басмачами. Они шли отовсюду, шли в несколько рядов, И вид их был грозен. Никто не сомневался, что, если враги ворвутся в крепость, здесь потекут кровавые ручьи.
Милиционеры понимали: отряд может спасти только храбрость, находчивость и единство. Но лавина, идущая сплошным потоком, блеск оружия, громкие возгласы курбаши, призывающие мусульман во имя аллаха низвергнуть «кафиров» и изгнать их с земли «правоверных», действовали на некоторых милиционеров. В страхе отбежал от бойницы молодой милиционер, накануне прибывший в отряд. За ним еще один. Еще... Побросав винтовки, они скрылись в казарме.
— Стой! — кричал Пулат Насретдинов. — Стой! Предатели! Трусы!
Раскинув руки, сдерживал убегающих Мубарак-Кадам.
А вражеская лавина неслась, как саранча. Вот враги уже в ста метрах от крепостного дувала.
— Ого-о-нь!
Шквал огня ударил по первым рядам. Десять басмачей упали замертво. Но лавина продолжала катиться.
— Огонь! Огонь! Огонь!
Залпы следовали один за другим. Все окутал пороховой дым и серая пыль. Крики, винтовочные залпы — все смешалось, -не разобрать. По кирпичу казармы, как дождь, цокали пули, рвали дувал. Залетали со звоном в щели. Кто-то опрокинулся, схватившись за грудь. Молодой милиционер тихо осел, выронив винтовку.