— Эх, сейчас бы хорошую контратаку, — скрипнул зубами начальник отряда.
И, словно угадав его мысли, красногвардейцы рванулись вперед.
— Безумие! Сейчас их сомнут, растопчут...
Но их было почему-то гораздо больше, чем он ожидал. И, еще не отдавая себе отчета в том, что произошло, он вдруг увидел на левом фланге впереди бойцов знакомую рослую фигуру Султанова с маузером в выброшенной вперед руке и понял все...
На следующий день в Гянджу прибыли регулярные части XI армии. Через шесть дней мятеж был полностью ликвидирован.
За руководство подавлением этого восстания и, как говорится в акте о награждении, «за проявленные при этом личную храбрость, энергию и находчивость» Гамид Султанов был награжден орденом Красного Знамени.
Такой мятеж, как в Гяндже, — это было, конечно, ЧП. Но тысячи мелких ударов исподтишка пытались нанести молодой республике затаившиеся враги. Обезвредить их, защитить мирный труд людей, их жизнь, их имущество — такова была задача созданной в 1920 году азербайджанской милиции.
Я перебираю пожелтевшие от времени листочки. Донесения о действиях милиции. Они отпечатаны на старой пишущей машинке, наверное, на неуклюжем, гремящем, как пустой товарный состав, «Ундервуде». Сорок шесть лет назад эти донесения ложились на стол наркома внутренних дел Гамида Султанова.
...«Банду преследовали 12 суток. Проводник оказался предателем, завел в ущелье, где нас обстреляли бандиты. Мы залегли и открыли ответный огонь. Особенно отличился в бою Константин Давленидзе. Он стрелял из пулемета два часа без перерыва, пока ствол не накалился докрасна. Бандиты, не выдержав огня, бежали. Половина была перебита, остальных взяли живыми».
...«Банда совершила налет на Годжалинский милицейский участок Агдашского уезда, возглавляемый товарищем Исмаилбековым. Он оказал сопротивление, но был тяжело ранен и взят в плен. Отказался сообщить какие-либо данные, интересовавшие бандитов, и героически погиб под пытками. Банда полностью ликвидирована отрядом, возглавляемым начальником Главмилиции товарищем Ибрагимовым Исрафилом».
...«По неполным данным, в перестрелках с бандитами погибло 130 милиционеров».
«...60...»
«...25...»
Это была борьба жестокая и беспощадная. Гибли лучшие люди. Самые преданные. Самые отважные. Можно было ожесточиться в этой борьбе, и в каждом, оказавшемся по ту сторону баррикады, видеть заклятого врага, с которым разговор один: к стенке. Но люди, в чьи руки народ вложил карающий меч, понимали, что это не всегда так. И в первую очередь понимал это стоящий во главе борьбы нарком Султанов. Запуганные мусаватистами, обманутые, забитые, темные люди не всегда могли сразу правильно разобраться в происходящих событиях. Таких нужно было переубедить, разъяснить им смысл революции, помочь перейти к мирному труду.
Несколько месяцев безуспешно охотился отряд милиции в Кубинском уезде за бандой, возглавляемой неким Маилем. И вот однажды в кабинете Султанова зазвонил телефон. Звонил председатель исполкома Кубинского уезда товарищ Исмайлов. Сохранилась стенограмма этого телефонного разговора. Даже по ней заметно, что товарищ Исмайлов волнуется. Случай и в самом деле необычный.
Два часа назад среди бела дня Маиль привел всю свою банду к дверям исполкома. Он заявил, что понял, как был неправ, искренне раскаивается и просит Советскую власть простить его.
— Как быть, товарищ Султанов? Как быть? — нервничает Исмайлов.
Я вчитываюсь в полустершиеся строчки стенограммы и, мне кажется, слышу спокойный голос Султанова:
— Они должны сдать все оружие... Дать подписку о том, что немедленно приступают к мирному труду. Исполком обязан дать им землю для обработки, конечно, в разных местах. Пусть милиция первое время посмотрит за ними. Это необходимая предосторожность...
Я еще и еще раз вчитываюсь в стенограмму. И понимаю, почему спустя некоторое время, когда Султанова переводили с поста наркома внутренних дел на другую должность, родился трогательный и немного наивный документ, который я тоже нашла среди архивных бумаг.
«Из протокола заседания номер 28 Кубинского уездно-городского исполкома.
Кубинский уездно-городской исполнительный комитет Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов постановил:
Принести товарищу Султанову свою благодарность и просить его как одного из вождей революции на Востоке и в дальнейшем не лишать нас своего мудрого коммунистического совета.