- В тебе полно магии, – довольно сказал Джордж, – завтра попробуем что-нибудь посложнее, если мама не будет возражать. Хорошо бы появился Рем, но у него сейчас совсем нет времени, Дора ведь родила ребенка, в прочем, можно ведь попросить и Сириуса.
Поросята упали на кровать, один даже умудрился задеть Джорджа по затылку и раскололся на две половинки.
- Репаро, – машинально проговорила Лили, – ребенок?
- Да, мальчик, Тедди, Тонкс писала, что у него волосы меняют цвет каждые полчаса, но он предпочитает нежно-бирюзовый оттенок.
Лили молчала, не способная найти в себе нужных эмоций.
- Малфой мой брат по крови, интересно, что бы вышло, если бы план Сам-Знаешь-Кого осуществился? Меня бы порезали на куски, а маленький монстр бы привел весь магический мир к полному краху.
- Может, ты все-таки хочешь рассказать, что произошло между вами? Ведь сейчас ты это ты, впрочем, я не боюсь услышать правду.
Лили спрятала эти воспоминания так глубоко, что, возможно, даже Сыворотка правды была бы бессильна здесь.
- Он спас мне жизнь. Я люблю его. Как брата. Я не хочу, чтобы вы знали всё: ни ты, ни Фред, ни тем более отец. Мне не нужны сочувствующие взгляды, хотя, вы вряд ли будете способны смотреть в мою сторону.
Джордж заботливо поправил ей одеяло.
- Пожалуй, тебе нужно поспать, ты начинаешь волноваться.
- Ты сам заговорил об этом! – изумилась Лили.
- Просто после твоих слов я подумал, чёрт, я действительно не хочу знать ничего об этом! Если ты когда-нибудь захочешь рассказать мне – пожалуйста, только не сейчас. Я искал тебя много месяцев, обошел почти всю страну. Я люблю тебя и сейчас хочу, чтобы ты хорошо выспалась.
Лили снова передвинула свою подушку, пряча под неё волшебную палочку.
- Джордж Уизли, ты как маленькая девочка – сам не знаешь, чего хочешь.
- Как же мне нравится твой вредный характер! Закрывай глаза, а я буду сторожить твоих монстров.
Беллатрисса больше не хозяйничала в её разуме. Все стало, как и прежде, возможно даже еще лучше, и не было никаких признаков того, что они были близки ко второй магической войне. Жизнь в доме Мюриэль текла своим чередом, а Фред даже по секрету сообщил, что с появлением Лили, дрянной характер старухи смягчился, и она стала менее язвительной.
Джинни присылала из Хогвартса короткие письма, в которых было мало что интересного, но из строчки «У нас самый лучший директор за всю историю», все поняли, что Снейп навел свои порядки в школе, возможно, еще более жесткие, чем были при Амбридж.
Лили даже не надеялась больше туда вернуться и старалась не думать о бывшем преподавателе Зельеварения, потому что любые воспоминания о нем вгоняли ее в уныние, из которого ее был не способен вывести даже весь набор фейерверков Фреда и Джорджа.
По ночам ей снились узкие коридоры с высокими витражными окнами, каменные, укрытые паутиной, горгульи, чудесный большой зал, с парящими под потолком свечками, и как ни странно, Джордж, одетый в гриффиндорскую форму старших курсов.Иногда просыпаясь среди ночи, она подолгу вглядывалась в его умиротворенное спящее лицо, не веря, что все это по-настоящему, и он снова рядом, достаточно лишь протянуть руку.
Весенние месяцы впервые были такими скучными. Она снова была заперта в четырех стенах, правда на этот раз никто не пытался её убить, а выходить на свежий воздух не было такой пыткой. Возможно, потому, что домик Мюриэль был похож на дом Амелии, оранжереи вокруг были построены в таком же простом, но очень изящном стиле; а по довольно большой территории порхали крохотные, похожие на снитчи, птицы, а не дементоры Азкабана.
Воздух даже в вечернее время был прогрет теплом, камины топились не в полную мощность, и Лили впервые в жизни обходилась без теплого одеяла. Неизвестность пугала. Радио сообщало о новых жертвах, среди которых было множество знакомых имен и фамилий, и каждый раз, когда передавали сводку новостей, сердце словно останавливалось, замирая от страха. Гарри, Рон и Гермиона так и не вернулись от Билла и Флер, это значило, что они еще не закончили свое важное дело. Первое время, мистер Уизли пытался ненавязчиво разузнать у Лили подробности, но она сама почти ничего не знала, лишь сейчас понимая, что Дамблдор специально ограждал её от этой информации, словно зная, что она однажды сломается.
Драко корчился на полу в страшных судорогах, до крови закусив губу, чтобы не кричать в голос. Зачем радовать своего мучителя криками боли и просьбами о пощаде? Он ведь не трус. Чёрт возьми, как же больно! Словно каждый миллиметр тела режут раскаленным ножом, с наслаждением вгоняя его по самую рукоять.
Волдеморт вымещал на нём всю свою ярость. Поттер, Уизли и Грейнджер сбежали, прихватив с собой Лили, которой он спасал жизнь несколько недель, ради которой лгал и изворачивался все это время.
- Ты был очень плохим мальчиком, Драко! Ты не чтил волю своего хозяина. Круцио!
На секунду показалось, что с него живьем сдирают кожу.
- Ты позволил этой дряни выжить и спасти свою бессмысленную жизнь. Ей нет оправдания и нет прощения, и как только я встречу эту мерзкую девчонку – я убью её так жестоко, что её крики будут звенеть у тебя в ушах до самой смерти! Круцио!
«Что ж, в любом случае, это наступит очень скоро», – легкие словно горели дьявольским пламенем, сквозь подступающий обморок он чувствовал соленый привкус крови во рту. Смерть была бы сейчас для него избавлением, но даже не от боли, а от того ощущения, разрушавшего его все эти годы.
Веки задрожали, и Драко почувствовал, что уже ничто не способно заставить его пошевелиться. Волдеморт продолжал говорить ему что-то, но его голос был не более, чем болезненный звон в ушах. Было жаль маму, он чувствовал, что она совсем близко, сходит с ума от неспособности помочь ему. Пусть так, чем она бы лежала на его месте. Он не позволит никому причинить ей боль
Крики Малфоя, лужа крови на полу – все это еще мелькало яркими красками в мозгу, а уши резал какой-то странный звук, словно кто-то медленно и с наслаждением скреб острыми когтями по стеклу. На столе звенел и подпрыгивал золотой галлеон.
- Что случилось? – в комнату заглянула миссис Уизли, но Лили лишь качала головой в ответ, стараясь отогнать навязчивое видение. Это был сигнал тревоги. Послышались торопливые шаги, и уже через пару мгновений все собрались вокруг постепенно затихающей монеты.
- Думаю, Молли, нам сегодня придется поволноваться за своих детей гораздо больше, чем обычно, – строго сказал мистер Уизли, нахмурив брови, – пойдем, нам нужно подготовиться.
- Лили, ты останешься, – вдруг сказал Джордж, – это не обсуждается!
- Вот еще! – фыркнула она, уже надевая джинсы, – если ты надеялся, что я буду отсиживаться в тепленьком уголке, то ты глубоко ошибся, братец!
- Он убьет тебя!
- Что ж, тогда я думаю, что шансы у нас сегодня одинаковые. И только посмей сейчас наслать на меня какое-нибудь заклятие!
- Скажи ей! – Джордж беспомощно обратился к молчавшему до сих пор Сириусу, словно ища поддержки.
Блэк подплыл ближе к Лили, оставив достаточную дистанцию, чтобы не причинить ей дискомфорта, хотя она уже привыкла к постоянному холодному облаку неподалеку и уже не чувствовала его.
- Тебя ведь бесполезно просить остаться, правильно? – хитро спросил он.
Джордж проворчал что-то себе под нос, и вышел в коридор.
- Я вся в тебя, пап.
- Тогда оденься потеплее и постарайся не потерять волшебную палочку.
За дверь послышался резкий хлопок, и в комнату буквально ввалился Фред.
- Никогда не думал, что моя лучшая половина – такой псих. Он ушел один.
- Ну и прекрасно! – буркнула Лили, надежно закрепляя палочку в нагрудном кармане куртки, – без него обойдусь.
- Вот еще придумала, я с тебя глаз не спущу, пошли, – Фред протянул ей руку, – аппарируем в «Кабанью голову».
Лили покрепче ухватилась за его ладонь, и невидимая сила потянула её в серую пустоту, которая сжималась вокруг все плотнее и плотнее, пока, наконец, не «выплюнула» их на скрипящий деревянный пол одного из самых старых пабов в Хогсмиде.