— Тогда я могу принять обещание в качестве подарка. Мне десять, это большой день рождения.
— Что ты имеешь в виду?
— Поскольку ты не можешь подарить мне подарок сегодня, я могу попросить у тебя одну вещь, когда увижу что-то, что мне нужно, и ты должна мне это подарить.
Я хотел бы сформулировать это как предложение, но получилось как требование. Но она не сопротивляется.
Наверное, она действительно хорошая девочка.
Линия ее бровей разглаживается, и она кивает, а на губах появляется легкая улыбка.
— Это справедливо.
— Феникс! Что ты делаешь?
Я поворачиваюсь и вижу Риса и Роуга, двух моих лучших друзей, бегущих по полю к нам.
— Твоя мама послала нас, чтобы забрать тебя задувать свечи, — говорит Рис, когда они поравнялись с нами.
— А это кто? — спрашивает Роуг, бросив заинтересованный взгляд в ее сторону.
— Никто, — поспешно отвечаю я. Я не хочу, чтобы кто-то из моих друзей заметил ее так же, как я. Не тогда, когда о ней уже знает Астор.
Впервые с тех пор, как я увидел ее полчаса назад, я жалею, что не встретил ее до него.
На ее лицо падает тень, но она исчезает прежде, чем я успеваю понять, что она означает.
— Меня зовут Сикстайн, я подруга Астора. — Она говорит, представляясь и одновременно нанося еще один удар в мое нутро.
— Я — Роуг, он — Рис. —Роуг говорит, наклоняя подбородок в сторону последнего.
Он машет рукой и одаривает ее нелепой ухмылкой, после чего поворачивается ко мне.
— Нам пора идти, пока Астор не задул все свечи без тебя.
Мне не хочется расставаться с этим моментом. Наш пузырь лопнул в то мгновение, когда к нам присоединились мои друзья, так что возврата к прошлому нет, и все же все, на чем я могу сосредоточиться, — это на том, как она смотрит мне в глаза, словно мы по-прежнему вдвоем на этом поле.
С некоторым трудом я отрываю от нее взгляд и киваю Рису.
— Хорошо.
Мы вчетвером пробираемся обратно по полю к более закрытой части нашего заднего двора, где будет проходить вечеринка в честь дня рождения. Это мечта любого ребенка: зоопарк, надувные замки, сахарная вата, краски на лице и множество других развлечений.
Короче говоря, это вечеринка с учетом того, что хочет и любит Астор.
Я чувствовал себя неуютно в своей шкуре с первой секунды, и мне уже не терпелось уйти, когда мой взгляд зацепился за ее волосы.
Мы направляемся к столу, на котором разложены торты, и я уже собираюсь что-то сказать Сикстайн, когда вижу, как Астор отрывается от группы своих друзей и направляется к нам — к ней — с огромной улыбкой на лице.
— Где ты была, божья коровка? — спрашивает он, обхватывая ее за плечи и заключая в объятия.
Я думал, что уже испытал ревность, когда дело касалось Астора. На самом деле, я бы сказал, что ревность была главной эмоцией, лежащей в основе наших отношений.
Всю свою жизнь до этого момента я провел в его тени, поэтому, как бы мы ни были близки, между нами всегда существовало напряжение.
Но эти чувства меркнут по сравнению с эмоциями, которые взрываются в моей груди, когда я слышу, как он называет ее так, и когда я вижу, как он заключает ее в крепкие объятия.
Я никогда в жизни не испытывал таких сильных чувств, и я не в состоянии их правильно передать. Сила этого чувства потрясает меня до глубины души и просачивается в кровь, как яд.
К счастью, он почти сразу же отпускает ее и обнимает меня, положив конец моим планам сломать ему руку.
Он отводит меня в сторону от остальных троих и направляется к месту, где зажигаются свечи.
— Я так рад, что ты познакомился с Сикстайн, — говорит он, его голос искренен. — Я знал, что она тебе понравится. — Он ерошит мои волосы. — Мне нужен был друг, пока тебя не было, я скучал по своему младшему брату.
— Ты старше всего на три минуты.
— Все равно считается, — говорит он, осыпая мою макушку громким, раздражающим поцелуем.
Пока наша экономка и шеф-повар зажигают перед нами множество свечей, я смотрю в море людей и вижу Сикстайн, стоящую впереди.
Все поют поздравления с днем рождения, и я отдаленно слышу, как Астор задувает свечи рядом со мной, но я все еще смотрю на нее, и наш зрительный контакт не прерывается.
Увидев, что я не делаю попыток задуть свои, она подходит к столу и встает напротив меня. Ее взгляд падает на угасающие свечи.
— Не забудь загадать желание, прежде чем задувать их.
Я киваю и опускаю взгляд на торт, притворяясь, что мне нужно время, чтобы подумать о своем желании.
Но я уже знаю, чего хочу.
Я наклоняюсь и задуваю все десять свечей одним махом, выпрямляясь под аплодисменты и одобрительные возгласы друзей моих родителей.
Сикстайн огибает стол и снова обнимает меня, прижимая к себе, шепча мне на ухо.
— С днем рождения, Никс.
Прозвище, которое я инстинктивно придумал на месте, согревает ту часть меня, о существовании которой я даже не подозревал.
Она отпускает меня и обходит вокруг, чтобы обнять Астора, притягивая его в такие же объятия.
Я наблюдаю за ее действиями с самодовольным удовлетворением, скрещивая пальцы и надеясь, что желания сбываются.
Потому что если они сбываются, то неважно, что сейчас она обнимает Астора.
Когда я стану старше, я женюсь на ней.
ГЛАВА 2
Сикстайн, 10 лет
Ноябрь
Я бегу по полю с отчаянной скоростью, мои короткие ножки перекатываются туда-сюда так быстро, как только могут, а потом еще и еще.
Мое тело продирается сквозь стебли кукурузы, листья хлещут меня по рукам и ногам, но я не позволяю себе отвлекаться на боль.
Я бегу через кукурузное поле к линии деревьев. Завтра я буду вся в царапинах и синяках, но мне все равно.
Мне просто нужно спрятаться.
Я добегаю до линии деревьев и мчусь сквозь них, не останавливаясь. Листья и ветки трещат под моими гулкими шагами, а я бегу быстрее, чем, возможно, когда-либо.
Я не знаю, начал ли он искать, и вообще пытается ли он найти именно меня, но я не смею оглядываться. Если я хочу успеть, я не могу тратить драгоценные секунды на то, чтобы оглядываться назад.
Он заставит меня заплатить за эту ошибку, я это точно знаю.
Моя нога задевает корень, и я с воплем падаю на холодную твердую землю. Мои руки получают основную тяжесть травм при падении, ладони режутся о мелкие камни и ветки, всплывающие в грязи.
Дикие пряди волос выбиваются из тугой косы и падают на глаза, мешая видеть. Я небрежно заталкиваю их за уши, несомненно, размазывая грязь и кровь по щекам, но это проблема на потом.
Сейчас мне нужно бежать.
Я поднимаю себя и продолжаю бежать, не обращая внимания на боль в левом колене, когда приближаюсь к домику на дереве, который мой отец спроектировал и построил для меня прямо на краю нашего участка.
Нет, так не пойдет.
Если он решил искать именно меня, то это первое место, где он будет искать. Мне нужно найти другое место, чтобы спрятаться.
Проблема в том, что он уже наверняка закончил подсчеты. Очень скоро он начнет поиски, так что время на поиски другого укрытия истекает.
Если он придет к домику на дереве и обнаружит, что он пуст, возможно, он подумает, что я пошла в совершенно противоположном направлении, чтобы сбить его со следа.