— Феникс. — Я предупреждаю.
— Два.
Спенсер поворачивается к нему, и в его взгляде вспыхивает понимание.
— Я знаю, кто ты.
— Три.
— О чем ты говоришь? Мы с Сикстайн знакомимся друг с другом. — Он говорит, прежде чем переместить свою руку с дивана позади меня на мои плечи.
Или, по крайней мере, пытается это сделать.
Но прежде чем он успевает дотронуться до меня, Феникс хватает его за воротник с двух сторон и с рычанием «неважно» отрывает от дивана.
Я с открытым ртом наблюдаю, как он тащит горизонтального и кричащего Спенсера из VIP-зоны к аварийному выходу.
Шокированный, я наблюдаю, как люди позволяют ему это.
— Мужииииик, — простонал Рис, успев спасти свой напиток, прежде чем стол опрокинулся, а Спенсера утащили так, будто он ничего не весит. — Только не при всех этих свидетелях.
Феникс выглядит так, словно сам дьявол тащит невольную жертву в преисподнюю, и вся его ярость и злость направлены на этого человека.
Аварийная дверь закрывается за ними, и, как ни странно, все в клубе возвращаются к своим делам, словно ничего не произошло.
Я поднимаюсь на ноги и направляюсь к выходу, но Тайер перехватывает меня.
— Не ходи за ним. — Она говорит мне, в ее голосе отчетливо слышится беспокойство.
— Мне он ничего не сделает, но я боюсь, что он сделает со Спенсером, если я его не остановлю.
Мне следовало прислушаться к Роугу.
По правде говоря, я не думала, что Феникса это волнует. Это он сказал нашим родителям, что предпочел бы, чтобы я была помолвлена с кем угодно, но только не с ним, так что такое проявление собственничества, подпитанное тестостероном, сбивает с толку.
— Давай я пойду с тобой, — сказала она, потянувшись за сумочкой.
Большая рука обхватывает ее запястье, оттаскивая от меня и направляя к Рису, который встает во весь рост.
— Не влезай в это дело. — Приказывает он, его голос не терпит возражений.
У меня нет времени смотреть, как разворачивается их дискуссия, поэтому я оставляю ее и бегу к выходу, добежав до двери как раз в тот момент, когда она снова открывается.
Феникс стоит в дверном проеме, и его глаза темнеют до ужаса, когда находят меня, их глубина темна, как черная беззвездная ночь.
Его верхняя губа злобно кривится, а длинные пальцы обхватывают мою шею и сжимают. Схватив меня за горло, он силой тянет меня за собой на улицу.
Я слышу, как закрывается дверь, когда он прижимает меня к стене, приближая свое лицо к моему.
— Какую кость я должен сломать первой, Сикс? — требует он.
ГЛАВА 24
Сикстайн
Я застыла на месте: тревожный тембр его голоса в сочетании с грубой хваткой на моем горле не позволяют мне говорить.
Я слегка поворачиваю голову, насколько мне позволяет Феникс, и смотрю на Спенсера, который лежит на земле, держась за живот и громко стонет. Кровь капает с его губ и стекает на рубашку.
Меня поражает расчетливая эффективность Феникса. У него было всего несколько секунд наедине со Спенсером, прежде чем он вытащил меня на улицу, чтобы присоединиться к ним, и все же он успел нанести большой урон за короткое время.
— Нет предложений? — он низко рычит, звук получается прямо-таки звериным. — Прекрасно.
Он отпускает меня, и я с ужасом наблюдаю, как он подходит к Спенсеру и хватает его за рубашку. Воспользовавшись тем, что руки Феникса заняты, Спенсер замахивается на него, но тот легко уклоняется от его ударов.
— Сначала локоть. — Феникс заводит свою руку за руку Спенсера и молниеносным движением загибает ее ему за спину, пока в тишине не раздается громкий хлопок. За ним сразу же следует болезненный вой Спенсера.
Взгляд Феникса устремляется туда, где я все еще неподвижно стою у стены переулка.
Его глаза блуждают по моему распростертому телу и темнеют на бесконечное количество градусов по мере того, как они вбирают в себя всю мою кожу, выставленную напоказ. Они задерживаются на моих голых изгибах, словно у него рентгеновское зрение, только вместо костей он показывает ему точные места, где Спенсер положил на меня свои руки.
— Руки следующие, — решает он. — Каждая фаланга каждого пальца.
Это выбивает меня из колеи, но недостаточно быстро. Я слышу знакомый звук ломающихся костей и крик Спенсера, прежде чем успеваю добежать до Феникса.
— Arrête! — Прекрати! — говорю я, хватая его за плечи и пытаясь стряхнуть его со Спенсера, но он едва шевелится и даже не оглядывается на меня. — Остановись, пожалуйста! — неистово кричу я.
Когда он игнорирует меня, я делаю единственное, что приходит мне в голову.
Поступок чистого отчаяния.
Я прыгаю ему на спину и обхватываю его руками, стараясь удержать. Это движение удивляет его, и он опускает Спенсера, прежде чем потянуться назад и попытаться схватить меня.
— Что ты делаешь? — он ворчит, пытаясь оторвать меня от себя, но я держусь крепко. Я закрываю ему глаза одной рукой, чтобы сбить его с толку и заставить отойти от Спенсера, который сейчас корчится на земле.
Я смотрю в глаза Спенсеру и дико жестикулирую ему свободной рукой, все еще висящей на спине Феникса.
— Чего ты ждешь? — спрашиваю я, слегка раздраженная тем, что он никак не реагирует на мои попытки. — Беги. Беги.
Феникс рычит и отрывает мою руку от своего лица, используя свою хватку, чтобы развернуть меня к себе лицом, пока Спенсер спотыкается на ногах.
Он обнимает меня, зажав между своими большими руками. Его ноздри раздуваются, а в глазах полыхает яростный огонь.
— Думаешь, защищать его — хорошая идея?
Он откидывает голову в сторону, видя, как Спенсер начинает хромать и бежать прочь.
— Лучше бы ты, мать твою, бежал. — Феникс рычит и начинает бежать за ним, но я обхватываю его за талию и своим весом удерживаю его на месте.
Его грудь яростно вздымается, когда он смотрит, как Спенсер исчезает в ночи. Когда он наконец оглядывается на меня, его челюсть дергается от бешеной энергии.
Он выглядит совершенно безумным.
Я ослабляю хватку и пытаюсь отступить, но он хватает меня за челюсть и прижимает к стене, отчего у меня начинают трещать кости.
— Какого черта ты с ним делала?
Я отрываю его руку от своей челюсти и пытаюсь отпихнуть его назад, но он только прижимается ближе, зажав мои руки между нами.
— Главный вопрос в том, почему ты ведешь себя как ненормальный псих? — я кричу, звук отскакивает от стен темного переулка, в котором мы стоим. — Почему ты напал на него? Почему ты снова вмешался в мою жизнь? В последний раз, когда мы разговаривали, ты ясно дал понять, что тебе на меня наплевать, так что просто уходи. То, что я делаю со своей жизнью, не имеет к тебе никакого отношения.
— Меня это касается. — Он усмехается, тесня меня еще больше.
— Как? — спрашиваю я, озадаченная. — Как это может тебя касаться?
— Просто касается. — Он отвечает, сжав челюсти и глядя на меня сквозь опущенные веки.
— Нет, — говорю я, неистово тряся головой. — Нет. Этого недостаточно. Скажи мне, почему. Скажи мне, почему это имеет для тебя значение.
— Я не должен тебе ничего отвечать.
— Да, блять, так и есть. Ты вмешался, ты причинил ему боль, ты...
— Сделал то, что я сделал бы с любым мужчиной, который прикоснулся к тебе! — он рычит, слова злобно срываются с его губ, когда он снова хватает мое лицо и наклоняет его к себе. — То же самое я сделаю с любым мужчиной, который прикоснется к твоим гребаным губам. — Рычит он, его взгляд полон гнева. — Я видел, как он лапал своими чертовыми руками твои ноги, бедра, лицо. Прикасался к твоему телу так, будто любая его часть принадлежит ему, хотя у него нет на тебя никаких гребаных прав.