— Удивительно, что он воспользовался дверью, — сухо отвечает Нера.
— Я вряд ли смогу вскарабкаться на дерево с завязанными глазами, — Феникс отвечает. — Где она? Я хочу увидеть и поговорить со своей женой. — Его руки слепо тянутся ко мне.
— Я еще не твоя жена. — Я улыбаюсь и выхожу из-за перегородки. Рис прикрывает глаза и отворачивается, не глядя на меня.
Феникс поворачивает голову на звук моего голоса, и по его губам расползается медленная улыбка.
— Всем выйти. — Он приказывает.
Они делают так, как он говорит, мама целует меня в щеку, когда уходит, и мы остаемся одни.
Он снова протягивает мне руку.
— Где ты?
— Здесь, — говорю я, вкладывая свою ладонь в его.
Он резко притягивает меня к себе, одной рукой обхватывая мою талию и прижимаясь к изгибу моей задницы, а другой обхватывая мою шею.
— Моя невеста, — мурлычет он, и его губы находят мои в жарком поцелуе.
Я позволяю себе упасть в его объятия, наслаждаясь тем, как он прикасается ко мне. Он поглощает меня, как и всегда, и я чувствую, что дрожу в ответ на прикосновения его пальцев к моей коже.
Он отстраняется и опускает свое лицо в ложбинку на моей шее, обнимая меня за горло. Я хихикаю, когда его язык выныривает и лижет мою точку пульса.
— Что ты здесь делаешь, Никс?
— Я скучал по тебе. — Он недовольно шепчет. — Тебе больше никогда не позволено проводить ночь вдали от меня.
Я улыбаюсь и сдерживаю смех над его раздраженным тоном.
По традиции я провела ночь перед свадьбой вдали от жениха. Вчера утром я уехала из Обонны в Хэмпшир, где состоится наша свадьба, так что мы провели врозь два дня — больше всего с тех пор, как снова были вместе.
После того как он снова сделал мне предложение, он удивил меня официальной вечеринкой в честь помолвки в доме моих родителей. Моя семья и все мои друзья приехали издалека, чтобы отпраздновать наше воссоединение.
Мы пили, смеялись, я демонстрировала свое кольцо, а Феникс все это время держал свою руку на моем бедре, прямо над его татуировкой.
Когда все уехали, мы отправились в наш новый дом, сели на балконе хозяйской спальни и стали смотреть на звезды. Потом он разложил кучу одеял на полу в еще пустой спальне, и мы всю ночь крестили наш новый дом.
За пять месяцев, прошедших с тех пор, жизнь была близка к идеальной. Более того, она была... легкой. Любить его было тем, что я делала втайне на протяжении многих лет, а возможность делать это открыто словно свалила с моих плеч тяжелый груз, и мы естественно влились в наши новые, настоящие отношения.
В итоге Феникс разорвал связи со своей семьей через несколько недель после нашей повторной помолвки. Если я и беспокоилась о том, как это повлияет на него, то зря. Когда над ним рассеялось темное облако их присутствия, он расцвел.
К тому же мои родители приняли его. Ну, в основном мама, которая радостно заявила, что всегда хотела сына. Мой отец разогревался с каждым разом все сильнее, и битва их воль, подпитываемых тестостероном, была хорошим кино для нас с мамой.
Окончание холодной войны между ними шло медленно, пока однажды мой отец за обедом не попросил его потренировать своих охранников в боевых искусствах.
С тех пор я часто замечала, как отец смотрит из окна на то место, где Феникс обучал новобранцев приемам подчинения, с выражением удовлетворения на лице, и это самое близкое к впечатлению выражение, которое мой отец когда-либо получал.
Затем, за месяц до свадьбы, он попросил его пойти с ним на встречу. Когда они вернулись, я увидела, как отец сузил глаза, глядя на Феникса, а затем протянул ему руку. Они пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны.
С тех пор отец приглашал Феникса еще на три встречи, но ни одна из них не была мне описана. Я не спрашивала и не хотела знать. Важно было лишь то, что он начал вводить Феникса в семейный круг еще до свадьбы.
После нашей повторной помолвки я однажды заговорила о том, что свадьба может быть перенесена на более поздний срок. Не потому, что я не была готова или не хотела выходить замуж, а лишь потому, что эти сроки были продиктованы нашими родителями, и мы не должны больше придерживаться их, если не хотим.
Ответом Феникса было громкое «нет», после чего он грубо оттрахал меня у дерева, на котором все эти годы назад вырезал наши имена. Он и слышать не хотел об отсрочке свадьбы. Он всецело сосредоточился на том, чтобы жениться на мне в июне, как будто боялся, что я снова ускользну от его внимания.
Мы выбрали дату через две недели после выпускного и провели церемонию на территории нашего нового дома, потому что где еще мы можем пожениться, как не там, где все началось?
Мы обставили дом за те месяцы, что прошли с момента его покупки, и хотя мы не будем жить в нем постоянно, он уже кажется нам родным.
Что-то, что принадлежит нам двоим и никому больше.
Все утро моя мама и мои друзья помогали мне готовиться в тандеме со стилистами. Пока Феникс не ворвался в мой будуар, я смотрела на свое отражение, наслаждаясь тем, как я выгляжу в своем платье, а мама тихонько плакала рядом со мной.
Я выбрала классическое свадебное платье в стиле старого Голливуда. Оно длиной в пол, с опасным разрезом до середины бедра и вырезом на плече. В пару к нему я надела серьги-капли и ожерелье, предпочтя оставить декольте голым.
Мой букет — это простая композиция из кроваво-красных роз и эвкалипта, которая завершает образ. Я чувствую себя классической и красивой, а глядя на Феникса в его смокинге, мы представляем собой чрезвычайно привлекательную пару.
Его смокинг сшит на заказ, брюки подчеркивают его длинные ноги, а пиджак плотно облегает руки. Он выглядит дорого и элегантно, а золотая серьга в ухе и аккуратно подстриженные волосы — единственные намеки на грубость.
Потянув за повязку на глазах Феникса, я убеждаюсь, что она надежно закреплена. Я не хочу, чтобы этот брак начался с невезения.
— Это была всего одна ночь.
— Это было слишком долго, — поправляет он.
— Я все исправлю, — говорю я ему.
— Сегодня вечером? — его ухмылка становится соблазнительной, а голос понижается до похотливой октавы.
В голове проносится грязная мысль, и я хватаюсь за нее обеими руками. Мой макияж еще не закончен, и мой стилист всегда может его подправить.
— Прямо сейчас. — Я отвечаю, аккуратно захватывая две стороны платья и удерживая их, пока опускаюсь перед ним на колени. Я хватаюсь за пряжку его ремня, и он шумно звякает, когда я начинаю его расстегивать.
— Ты..., — шипит он, останавливаясь на полуслове, когда мои пальцы обхватывают его твердый член. Я сжимаю его в руке и начинаю поглаживать вверх и вниз по его стволу. С его губ срывается рваный вздох. — Черт...
Мой язык выныривает и играет с пирсингом на его кончике, создавая восхитительное трение, когда я провожу им по головке его члена. Его голова откидывается назад с громким, почти болезненным стоном, когда мой рот смыкается над его длиной, и я всасываю его в горло.
— Если бы я уже не женился на тебе, я бы женился на тебе только за это, моя маленькая грязная шлюшка.
Моя голова покачивается взад-вперед, с каждым разом принимая в рот все больше и больше его ствола, пока его пирсинг не упирается в заднюю стенку моего горла.