Во второй половине дня главные силы дивизии, пробив себе дорогу контратаками, вышли из мешка и заняли оборону на промежуточном рубеже, у деревни Онуфриево. Правый. наш фланг был надежно прикрыт Тростенским озером, левый - разведбатальоном капитана Ермакова.
Несколько часов спустя к главным силам присоединился и 258-й полк точнее, два его батальона. Третий во главе с капитаном Романовым все еще дрался на Озерне. Ему выпала самая трудная задача - обеспечить отход прикрывающих сил.
Суханов доложил, что Иван Никанорович дерется свирепо, что его батальон опять ворвался в Федчино, но оказался отсечен от полка.
- Не беспокойтесь, прорвется, - заверил Суханов.
И верно, вскоре Иван Никанорович Романов, как всегда суровый, подтянутый и чисто выбритый, появился на командном пункте. Он доложил, что батальон с приданной ему батареей вышел из окружения, и вручил нам два портфеля, набитых немецкими штабными документами.
- Эге! - раскрыв портфели, воскликнул полковник Федюнькин. - Восемьдесят седьмая пехотная дивизия! Оперативные сводки, ведомость личного состава. Потери. Это ж клад! Где откопал?
- Есть у меня... кладоискатель, - усмехнулся комбат. - Пулеметчик сержант Мигрантов.
При отходе с рубежа Озерны Романов оставил для прикрытия несколько бойцов с ручными пулеметами - в зрительной связи друг с другом. Повар наполнил котелки тех пулеметчиков свежими щами, мясом, да еще и шуткой приправил: "Подкрепляйтесь, ребята, вы у нас самые нынче работяги". Ушел батальон, заняли позицию пулеметчики. Мигрантов с удовольствием хлебал щи, как вдруг услышал: "Рус, сдавайся!" Оглянулся сержант - а на дороге четыре немецкие легковые машины, из них вылезали офицеры. А один уже бежал к нему, размахивая пистолетом, хотел, видимо, лично захватить в плен. Мигрантов мгновенно лег за пулемет, первой очередью скосил бегущего, потом ударил по машинам. Ну и другие пулеметчики добавили огонька. И когда они подошли к "опелям", то насчитали пятнадцать трупов. Все, кроме шоферов, были офицеры, причем один - в чине полковника. В машинах были найдены и те два портфеля с документами.
Рассказ Романова развеселил нас. Мне остается добавить: два "опеля" оказались исправными. Потом они еще долго служили нам.
Выйдя из окружения, батальон Романова, не задерживаясь в Онуфриево, отправился догонять 258-й полк, который уже подходил к основному рубежу. Следом за ним выступили 131-й полк и часть дивизионной артиллерии.
Под Онуфриево, на промежуточном рубеже, остались 40-й стрелковый полк и 159-й артиллерийский. Они теперь выполняли роль прикрытия. Эти части стойко отражали все атаки противника и продержались те десять - двенадцать часов, которые понадобились главным силам дивизии для того, чтобы прочно занять оборону по Волоколамскому шоссе.
План отхода в целом нам удалось выполнить, однако это потребовало большого напряжения сил, особенно от подразделений прикрытия. Фашисты буквально висели на хвосте у отходивших частей, пытаясь их расчленить и окружить.
В арьергарде 131-го полка шел 2-й батальон с противотанковой батареей. Командовал арьергардом начальник штаба полка капитан Анатолий Сергеевич Рыбко. По складу характера он не любил засиживаться в штабе: если полковая разведка шла к противнику в тыл, ее нередко возглавлял сам Рыбко; если наступали, он всегда был в передовом батальоне; если отступали - в замыкающем.
Под деревней Петрово, что в 4 км восточнее Онуфриево, фашистские танки и мотопехота отсекли арьергард от главных сил полка. В подобной обстановке некоторые командиры стремились любой ценой прорываться к своим. Рыбко поступил иначе. Он развернул пулеметную роту и противотанковую батарею перед фронтом атакующего противника, а стрелковые роты скрытно вывел ему в тыл. Так окружающий сам оказался в положении окруженного.
Пулеметчики во главе с младшим политруком Василием Прокофьевичем Крикуном метким огнем остановили фашистскую пехоту, а батарея заставила отойти вражеские танки. Особенно отличился наводчик орудия младший сержант Иван Яковлевич Саввиных, подбивший два танка и бронетранспортер. Атака противника захлебнулась, а внезапный удар стрелковых рот с тыла завершил его разгром.
А. С. Рыбко, И. Н. Романов, Н. М. Уральский, В. П. Крикун и все другие товарищи, проявившие мужество и воинское мастерство в арьергардных боях, были отмечены впоследствии правительственными наградами.
Главные силы дивизии уже сражались на Волоколамском шоссе, когда командир 40-го полка Коновалов доложил мне, что его 2-й батальон до сих пор не присоединился к полку, что связь с командиром этого батальона Уральским потеряна. Недосчитался одной батареи и командир 159-го артполка Осипычев.
Этого можно было ожидать. Оба подразделения еще вечером 19 ноября дрались в окружении на Озерне, на самом тяжелом участке - у деревень Мары и Слобода. Памятен последний телефонный разговор с Уральским.
- Как обстановка, Николай Матвеевич?
- В деревне Мары - противник. С пятой ротой Макарычева связи нет. В Слободе держим три крайних дома. Танки ведут огонь по моему КП.
- Потери?
- Доложить точно не могу. Со мной четвертая рота Марченко и взвод шестой роты Шпака. Около сотни бойцов.
- Собирай батальон, отходи через Никольское к Онуфриево.
- Есть отходить к Онуфриево. Разрешите уточнить?
- Да.
- В Никольском сильный бой. Там фашистские танки. У меня в тылу, за овражком, немецкие автоматчики.
- Прорывайся любой дорогой. Надеюсь на тебя. До встречи!
Только сутки спустя, когда 40-й полк оставил Онуфриево и вел бой примерно в четырех километрах восточнее, у деревни Мансурово, появился на КП дивизии и капитан Уральский.
Батальон прибыл в самый напряженный момент. Мы отбивали очередную атаку: цепи эсэсовцев залегли на снегу, в трехстах метрах от КП. Все работники штаба вышли в траншею и вели огонь по противнику. Я поставил Уральскому боевую задачу, и он тут же повел своих подчиненных в бой.
Атаку мы отбили.
А вскоре сюда же, к Мансурово, прорвалась из окружения и 2-я батарея 159-го артполка. Батарейцы побывали в трупной переделке. Фашистские автоматчики, захватив деревню Мары, отрезали НП, где находился командир батареи, от огневой позиции и окружили ее.
Комиссар батареи младший политрук Г. М. Тыло организовал круговую оборону. До позднего вечера артиллеристы отбивали атаки эсэсовцев. Противник подбросил на машинах пехоту, а также тягачи с минометами. Но батарейцы встретили колонну огнем прямой наводки и разбили почти все машины. Особенно метко стрелял наводчик младший сержант С. Т. Батурин, уничтоживший Десятки вражеских солдат.
На батарее кончались боеприпасы, когда разведчик сержант Асхат Касимов, чудом пробравшийся через кольцо автоматчиков доложил комиссару батареи, что батальон капитана Уральского тоже окружен под Слободой, что немецкие танки далеко в тылу
Григорий Михайлович Тыло решил идти на прорыв. Пушки ударили по противнику прямой наводкой, батарейцы бросились в штыки. Впереди, круша эсэсовцев штыками и прикладами, шли два могучих сибиряка - лейтенант Николай Шарапов и старшина Константин Хруслов, которого за необъятную ширину плеч бойцы любовно называли "танк KB".
Эсэсовцы дрогнули, побежали. Артиллеристы взяли свои орудия в передки и лесными тропами, по вражеским тылам, вышли к Мансурово, где снова вступили в бой.
Онуфриевский рубеж (Онуфриево, Мансурово, Петрово) позволил силам прикрытия успешно отразить атаки численно превосходящего противника. Лесные дебри, овраги с крутыми стенами сковывали действия вражеских танков и его пехоты. Не любили фашисты лесной чащобы, побаивались. Здесь за эти десять двенадцать часов эсэсовцы на собственной шкуре испытали разницу между проческой какой-нибудь рощи и регулярным боем в лесистой местности.
Все дороги к Волоколамскому шоссе мы плотно перекрыли артиллерией. Дивизия "Рейх" с приданными ей танками, лишившись главного своего преимущества маневра, была вынуждена атаковать нас в лоб и, естественно, понесла большие потери.
Группа эсэсовских войск попыталась с ходу прорваться к Волоколамскому шоссе. Колонна, состоявшая из мотоциклистов, мотопехоты и артиллерии, двинулась из Онуфриево к деревне Мансурово. Не знаю, что именно понуждало командование дивизии "Рейх" без какой-либо разведки предпринять этот марш-бросок. Возможно - сама близость дороги, ведущей на Москву, возможно неверно истолкованный факт нашего отхода из Онуфриево.