3-й батальон Кузичкина был переброшен в Федчино, и он вместе со 2-м батальоном Борисова развил успех.
Ночью мы предприняли атаки по всему участку. 3-я стрелковая рота старшего лейтенанта С. И. Галича прорвалась в глубь Михайловского. Под утро комбат Романов доложил о первых трофеях. Бойцы Галича захватили грузовые и легковые автомашины, мотоциклы. Восточная половина Михайловского - наша. Хорошие вести и от Борисова. Его батальон ведет бой за рокадную дорогу. Все контратаки противника отбиты.
Утром 5 ноября связываюсь с КП армии, чтобы доложить итоги первого дня наступления. У телефона - К. К. Рокоссовский.
- Слышите, бой справа? - спросил он.
- Слышу. Это в Скирманово?
- Да. Там очень трудно. Седлайте дорогу скорей и прочно. Часть сил двиньте по большаку на север, к Скирманово. Хотя бы продемонстрируйте атаку, пугните немца.
Дорогу мы перерезали, а вот попытка поддержать войска, наступавшие на Скирманово, успеха не имела. Мало того, сопротивление противника на участке 258-го полка резко возросло. Восточная окраина Михайловского несколько раз переходила из рук в руки. Бойцы батальона Романова дрались как львы. Раненые отказывались покидать поле боя. Над селом с утра до вечера висели черные стаи "юнкерсов". Они бомбили нещадно. В дыму пожаров наши стрелки сходились с противником врукопашную. Кололи штыком, крушили прикладом, рубили саперными лопатками. Ближнего боя враг не выдержал. Роты батальона отбрасывали гитлеровцев в западную часть села, к кладбищу, но далее продвинуться не удавалось. Здесь у немцев был мощный опорный пункт. Десятки пулеметов, минометов, пехотные пушки, плотный автоматный огонь встречали атакующий батальон. Опять налетала авиация, опять, ревя моторами, наползали танки с крестами на броне.
К вечеру бой в Михайловском принял очаговый характер. Комбат Романов с 3-й ротой Галича снова прорвался к центру села и сражался там, окруженный танками и пехотой 252-й дивизии. А в это же время в восточной части села стрелки батальона при поддержке пулеметной роты взяли в кольцо несколько групп прорвавшихся автоматчиков. Одна такая группа, пройдя огородами, вышла к восточной околице Михайловского, к дороге, что вела к Озерне и далее к деревне Барынино.
Фашистов здесь встретил дружный огонь пулеметного взвода. Когда расчет одного "максима" вышел из строя, за пулемет лег политрук роты Н. К. Коломиец. Ранило в руку и его. Вражеские автоматчики наседали, и Коломиец поднял бойцов в контратаку. В рукопашной схватке противник был уничтожен. На исходе боя геройски погиб и политрук Николай Кириллович Коломиец.
О напряженности боя за Михайловское, о потерях, которые несла там 252-я немецкая пехотная дивизия, наглядно свидетельствовал дневник гитлеровского унтер-офицера. Этот дневник, как и другие документы, подобранные на поле боя, Романов переправил в штаб полка. Вот что я прочитал в записи унтер-офицера, датированной 5 ноября 1941 года: "Долго ли нам еще лежать под убийственным огнем? Все роты сильно выбиты, надеемся, что нас скоро сменят. Слово "смена" стало несбыточной мечтой. Скоро в Михайловском не останется ни одного целого дома. Все уничтожает гранатный бой".
Любопытен также факт, о котором доложили разведчики. Жители деревни Волково, что южнее Михайловского, рассказали им: десятки грузовых машин были заняты перевозкой трупов немецких солдат, погибших на передовой. Их еле-еле успевали хоронить. Еще больше машин проходило через деревню в тыл с ранеными. Немецкий солдат из похоронной команды объяснил жителям: "Под село Михайловское прибыли сибиряки".
Мы тоже несли потери. В рукопашной схватке был тяжело ранен командир 2-го батальона Петр Васильевич Борисов. Получил ранение и командир 210-го гаубичного полка майор Б. С. Покрышкин. Он славился в дивизии не только как организатор артиллерийского боя, но и как отличный стрелок. Это он в первый день наступления, управляя огнем взвода тяжелых гаубиц, сшиб с Михайловской колокольни фашистских наблюдателей. Затем, умело сосредоточивая огонь дивизионов, надежно прокладывал дорогу пехоте, пресекал вражеские контратаки. После его ранения командование 210-м полком принял майор И. Д. Жилин.
Потери были и в рядовом и сержантском составе - особенно в стрелковых батальонах. Только за один день 5 ноября из медсанбата пришлось отправить в тыл около 200 человек раненых.
Ожесточенные бои продолжались и в последующие дни. Чтобы не обескровить окончательно 1-й батальон капитана Романова, я был вынужден отвести его из Михайловского. Комбат, весь черный от пороховой гари и копоти, прибыл на НП полка и высказал свое недовольство приказом на отход.
Объясняю ему, что бой за Михайловское сковал полк, что главную задачу мы выполнили: 2-й батальон пересек рузскую дорогу и прочно удерживает плацдарм за Озерной, у деревни Федчино. Теперь есть резон развивать успех именно с этого плацдарма, двинуть отсюда часть сил в обход Михайловского.
- Мой батальон отступать не приучен, - ответил он..
- Эх, Иван Никанорович! - как-то по-домашнему вздохнул Суханов. - Умело отступать - тоже наука. Он тебя норовит с правой ударить - отшагни, пусть промажет. А как промажет да проскочит - ты его и с правой и с левой. И каюк ему...
Романов вышел, а Суханов, немного помолчав, добавил:
- Примерный командир. Надежный.
Наша разведка продолжала вести активный поиск. Еще вечером 5 ноября, докладывая очередную сводку, начальник разведки дивизии майор А. А. Тычинин отметил передвижение войск противника в ближайшем его тылу. Автоколонны, группами по 5 - 7 машин, шли с юга, от Рузы, в район западнее Михайловского и Федчино. Пехота, артиллерия, минометы, бронетранспортеры сосредоточивались перед центром боевых порядков полка Суханова. Новые подразделения гитлеровцев появились и перед правым флангом, в селе Покровское, и, что самое неприятное, довольно глубоко за нашим левым флангом - в Барынино, Петряихе, Аннино, Горбово. То есть там, куда мы выдвинули свой резерв - 3-й батальон 131-го полка.
Как видно, фашистское командование готовило свой излюбленный маневр: боем связать наш центр, одновременно охватить оба фланга.
Приказываю Тычинину усилить разведку в этих направлениях, особенно влево, где нет стыка с соседом. Особое внимание - танкам противника, бронетранспортерам, отрядам мотоциклистов. Если где-то обозначится крупная подвижная группа - обходный маневр фашистов уже назрел.
- Учтите: по докладам комбатов, сопротивление противника стало более жестким; в его контратаках участвуют свежие силы. Теперь очень нужны пленные.
- Взвод Дмитриевского уже вторые сутки в немецком тылу, - говорит Тычинин. - Жду их с часу на час.
Лейтенант А. Ф. Дмитриевский служил в 60-м разведывательном батальоне, в роте танков-амфибий. Толковый специалист, он обладал очень ценным для разведчика качеством - умением обобщать самые незначительные на первый взгляд факты. Это я заметил еще на учениях, на Дальнем Востоке. Вот и теперь, в первой же своей боевой разведке, лейтенант оправдал надежды. Он захватил пленного в образовавшемся разрыве с флангом левого соседа.
Более трех суток выжидал Дмитриевский удобного момента. Местные жители рассказали ему, что фашисты ночью обычно делают набеги на окрестные деревни. Ограбят жителей, заберут скот и кур, теплую одежду, а к утру уезжают восвояси.
Такую группу бандитов-эсэсовцев и перехватил взвод Дмитриевского. Сначала отделение пеших разведчиков старшего сержанта Г. Нипаридзе боем задержало фашистов, ехавших по лесной дороге на подводах с награбленным добром. Те открыли огонь из крупнокалиберных пулеметов. Но к месту схватки подоспели танки-амфибии ("малютки", как у нас их называли), и десять минут спустя все было кончено. Три десятка трупов фашистов остались лежать в снегу, а танкисты, приняв на броню пеших разведчиков Нипаридзе и пленного ефрейтора, возвратились в расположение наших войск.
Майор Тычинин допросил пленного, потом привел его ко мне. Ефрейтор в форме войск СС моргал рыжими ресницами и старательно, даже угодливо, отвечал на вопросы.
- Полк, дивизия?
- Дивизия СС "Рейх", одиннадцатый гренадерский полк, господин полковник.