Вечером, когда мы доложили в штаб фронта итоги боя, командующий генерал армии И. Х. Баграмян информировал нас о положении левого соседа - 39-й армии генерала Людникова. В ее полосе противник нанес два встречных удара вдоль железной дороги Фишхаузен - Кенигсберг: один - от Фишхаузена, другой от Кенигсберга, пытаясь восстановить связь между земландской и кенигсбергской группировками.
- Надо помочь Людникову, - заключил Иван Христофорович. - Передайте ему корпус Ксенофонтова и приданные вам пушечные артбригады и гвардейский минометный полк.
- А приказ о наступлении?
- Отменяется, - сказал он. - Ваша задача - жесткая оборона...
В связи с новой задачей нам пришлось спешно перегруппировывать войска. Неудача противника, крупные потери, им понесенные, еще не означали, что он отказался от замысла прорвать оборону 43-й армии. Всю ночь на юге, в полосе 39-й армии, полыхали орудийные зарницы, линия фронта заметно подалась к востоку, в сторону Кенигсберга, как бы обтекая наш левый фланг.
День 20 февраля прошел относительно спокойно, однако с наступлением темноты фашисты вновь активизировались. Ночью они предприняли серию атак в полосе 13-го гвардейского корпуса, но были повсеместно отброшены. Пленные, захваченные гвардейцами, показали, что против нас действуют 95-я и 93-я пехотные дивизии, причем последняя на днях была переброшена на Земланд морем, на судах под флагами нейтральных государств. Задача этой группировки - выйти на рубеж Викау, Лазеркайм (юго-восточнее горы Бисмарка), где соединиться с кенигсбергской группировкой{113}. Необычную для немецко-фашистских войск тактику ночных атак пленные объясняли большими потерями от нашего артогня.
Бои продолжались. Днем противник приводил в порядок и пополнял свои части людьми и техникой, непрерывно прибывавшей на транспортах в порт Пиллау, ночью пытался наступать в общем направлении на гору Бисмарка. Однако надежды гитлеровского командования уменьшить потери переменой тактики не оправдались. Огонь нашей артиллерии ночью был так же эффективен, как и в светлое время суток. Легкая артиллерия и минометы вели огонь по заранее пристрелянным рубежам, тяжелые орудия 37-й артбригады успешно подавляли батареи противника. Необходимая для стрельбы по невидимым целям артиллерийская инструментальная разведка была у нас на высоте. Кстати сказать, подобными подразделениями враг не располагал. Этим и объясняется тот факт, что, несмотря на превосходство гитлеровцев в числе артиллерийских и минометных стволов (54 ствола на 1 км фронта против 46 стволов у нас){114}, они начисто проиграли нашим артиллеристам контрбатарейную борьбу.
С 25 февраля натиск противника стал ослабевать. Если ранее в его атаках участвовало одновременно до четырех пехотных полков с 20 - 30 танками, то теперь действовали лишь мелкие группы автоматчиков, каждая из которых поддерживалась 2 - 3 танками. Показательно, что за семь дней наступления фашисты продвинулись лишь на 4,5 - 5 км в очень узкой полосе - не шире 3 - 4 км.
Основная боевая нагрузка в февральских боях легла на личный состав 87-й гвардейской дивизии генерала Кирилла Яковлевича Тымчика и 263-й Сивашской дивизии полковника Корнелия Георгиевича Черепанова. Оба они твердо управляли частями и подразделениями, быстро и решительно ликвидировали отдельные прорывы танков и пехоты противника.
Однако южнее, в полосе соседней армии, фашистам удалось пробить коридор шириной 5-9 км от Фишхаузена к Кенигсбергу вдоль южного берега Земландского полуострова. В результате мы были вынуждены загнуть свой левый фланг, линия фронта образовала глубокий выступ в сторону противника. С северо-запада этот выступ оборонял 90-й корпус генерала Седулина, с запада и юга - 13-й гвардейский корпус генерала Лопатина. Наша оборона опиралась на город Куменен и гряду господствующих высот (гора Бисмарка и высота 91,2), перекрывавших главную шоссейную дорогу Фишхаузен - Кенигсберг.
Этот важный в тактическом отношении район стал теперь главной целью вражеского командования. Пробив коридор к Кенигсбергу, оно тотчас попыталось расширить его к северу, срезать опасно нависавший над ним выступ. Противник создал две группировки: на северном фасе выступа сосредоточились переброшенные из Кенигсберга 5-я танковая и 561-я пехотная дивизии, на южном фасе - 58, 93 и 95-я пехотные дивизии.
С 1 марта, после трехдневного затишья, боевые действия вспыхнули с новой силой. И северная группировка фашистов, и южная перешли в наступление, стремясь соединиться у гряды господствующих высот. Во втором часу ночи генерал А. И. Лопатин доложил, что большая группа автоматчиков, прорвавшись от господского двора Прилаккен, атаковала высоту 111,4. Атака отбита, но положение тяжелое - 261-й гвардейский полк подполковника И. И. Рубцова ведет бой в прлуокружении, связь с ним прервалась.
Доклад Антона Ивановича меня встревожил - слишком хорошо я знал, что могут означать подобные скупые фразы. Приказываю:
- Готовь контратаку. Еду к тебе.
С НП генерала Лопатина был виден бой. К югу от нас, над лесом, тьма ночи то и дело озарялась короткими вспышками орудийного огня, на фоне которых проступали вдали контуры каменной вышки Бисмарка. Лопатин уже восстановил связь с полком Рубцова, при мне допросил доставленного оттуда пленного. Он был из 273-го полка 95-й пехотной дивизии. В этом полку, как показал пленный, были созданы два отряда автоматчиков, перед которыми ставилась задача внезапной ночной атакой овладеть горой Бисмарка и удержать ее до подхода главных сил.
По телефону связываюсь с Рубцовым, выясняю обстановку.
- Держимся, - докладывает он. - Фашисты в сотне метров от моего блиндажа. Опять лезут к вышке.
- Ни шагу назад! Держись, Иван Иванович, выручим...
Связь с ним опять прервалась. Уже после боя я узнал, что фашисты окружили блиндаж, Рубцов и несколько связистов отбивались гранатами. Выручил начальник разведки полка капитан Храбров, возвращавшийся в это время из штаба дивизии. Он собрал группу бойцов и возглавил контратаку. Гитлеровцы бежали от блиндажа, и командир полка восстановил управление батальонами.
О тактическом значении высоты 111,4 я уже говорил. Добавлю, что отличный обзор, открывавшийся с каменной вышки в сторону противника, был таким же и в нашу сторону. Овладев горой Бисмарка, фашисты смогли бы корректировать огонь артиллерии не только по ближним, но и по дальним тыловым коммуникациям 43-й и 39-й армий. Поэтому, как только я приехал на НП Лопатина, сразу же приказал минировать вышку.
В саперном батальоне 13-го гвардейского корпуса служил младший лейтенант А. М. Родителев - хладнокровный воин, умный и требовательный командир. Под огнем противника он со своими саперами минировал вышку, а в шесть часов утра, когда фашисты, подбадривая себя криками, полезли вверх по ее каменным ступеням, запалил бикфордов шнур. Грохот взрыва заглушил звуки боя. Стрелки Рубцова вместе с подоспевшим подкреплением атаковали высоту и выбили с нее противника.
А на рассвете, когда к горе Бисмарка подошли вражеские танки, их встретил хорошо организованный артиллерийский огонь.
Бои на этом направлении продолжались еще несколько дней, но продвинуться фашистам не удалось ни на шаг. Наоборот, контратакуя, стрелки 13-го гвардейского и 90-го корпусов улучшили свои позиции. С 7 марта немецко-фашистская группа войск "Земланд" была вынуждена перейти к обороне.