— Ну, это несложно: Щорс, батько Боженко, — сразу же ответила Стручкова.
Да, что–что, а историю 20‑х годов они знали неплохо. Как знали и то, что в феврале 1918‑го года в Тараще состоялся первый уездный съезд. А уже в марте была проведена мобилизация в партизанский отряд, который принял участие в партизанском движении. Уже в июне его отряды и составили ядро легендарного Таращанского полка.
— Э–э–э, — протянул Анатолий, — подожди, Томка, с такими выводами. Алик то, по–моему, имел в виду известных людей, которые родились в Тараще.
— Ну да, — подтвердил Дейман.
— Вот, видишь. А Щорс таковым явно не является.
— Да и Боженко тоже, — подхватила эстафету Великанова. — Он родом, по–моему, из Херсонской области.
— Вот те и на! — искренне удивился Самойлов. — А какие же тогда наши земляки?
— Да кто его знает, — задумчиво протянул Пригожин. — Так вот сразу и не припомнишь.
В то время таращанцы ещё не знали, что самым знаменитым их земляком является академик АН СССР, будущий президент Академии Наук СССР (1975–86 гг.) Анатолий Петрович Александров, сейчас уже дважды (а позднее, с 1973‑го года трижды) Герой Социалистического Труда. Правда, знаменитый учёный почему–то стеснялся своего города и называл своей родиной Киев. А вот бюст А. П. Александрову (как полагается по Указу Верховного Совета СССР для дважды и трижды Героев Соцтруда) вообще установлен не на его исторической родине, а в 85 км от Ленинграда, в городе Сосновый Бор. Там были расположены Ленинградская АЭС и филиал Института атомной энергии им. И. В. Курчатова (позже Научно–исследовательский технологический институт им. А. П. Александрова).
— Вот видите. Плохо знаем свою историю, точнее историю родного города, — вновь отозвался Олег.
— А ты что, знаешь каких–то известных наших земляков? — скептически спросил Пригожин.
— Знаю, только вы о них вряд ли слышали. Есть очень известный наш земляк — актёр, певец, режиссёр, продюсер, только он в конце прошлого века эмигрировал в Америку
— Да ты что! И кто же это?
— Это пионер еврейского театра в Америке Борис Томашевский или Томашевски. Родился он в ноябре 1866‑го года в Тараще, а умер в 1939‑м году. Он эмигрировал в Америку. При этом он обладал красивым голосом и по субботам подрабатывал пением в синагоге на Генри — Стрит в Нижнем Ист — Сайде. Впервые Томашевский вышел на сцену в 1982‑м году в Манхэттене в полулюбительской постановке по пьесе Гольдфадена «Колдунья». Это самый известный еврейский сын Таращи.
— Ты смотри, как хорошо знаешь историю еврейской народности в нашем городе, — удивился Лемберт. — Молодец.
— Кстати, — продолжил Алик, — женой Бориса Томашевского была тоже наша землячка — Бесси Томашевски (Бесси Баумфельд — Кауфман). Она родилась в нашем городе в 1873‑м году и тоже переехала с родителями в Америку. А познакомилась она с Борисом в 14-летнем возрасте, когда труппа Бориса Томашевского, ставшего уже знаменитым еврейским артистом, играла в Балтиморе. Немногим позже Бесси убежала из дома и присоединилась к труппе Бориса, а в 1891‑м году вышла за него замуж и стала играть все женские роли, которые, как ни странно, до этого играл муж. Умерла она совсем недавно, в прошлом году, в возрасте 89 лет.
— Любопытные сведения, — протянула Алина.
— А ещё в нашем городе похоронен один из влиятельных хасидских цадиков рабби Рафаэль из Бершади, — продолжил свою импровизированную лекцию Олег. — Правда, он не уроженец Таращи.
— Оп–па! А это ещё кто такие? — удивился Антон. — Что ни слово, то и непонятное.
— Рафаэль — это имя, рабби — то же самое, что и раввин, только на древнееврейском языке — служитель культа в иудаизме, означает — мой учитель. Хасид — еврейское религиозное учение, цадик — праведник. Бершадь — город в Винницкой области, известен как поселение со средины 15‑го столетия. Рафаэль подом из Бершади, а умер в наших краях, здесь же и похоронен.
— И чем он знаменит? — спросила Зоя. — Это же не художник?
— Конечно, не художник. Я же сказал, что он был служителем культа.
— Попом что ли?
— Можно сказать и так, привязываясь к православной религии. А известен он был тем, что он был хорошим проповедником, просветителем, а ещё его отличала необыкновенная скромность. Важным качеством Рафаэля было то, что он никогда не лгал. Он повторял: лучше погибнуть, чем сказать ложь. Его исключительная правдивость и привела его к гибели. Есть даже свидетельства того, как это случилось. В одном из судебных слушаний речь шла о даче клятвы перед судом о еврее, подозревавшемся в контрабандной торговле — нужно было свидетельствовать, что он к этому не причастен. Но такую клятву Рафаэль дать не мог, поскольку не был уверен, что этот еврей не виноват. Он рыдал, понимая, что надо спасти еврея, но опасался своей возможной лжи. Рафаэль уже был стар и болен, сказались годы, проведенные им в бедности. Его больное сердце не выдержало это испытания, и он умер.