— Эх, ребята, — часто повторял геолог, — тут глаза сами в землю смотрят!
Брынов не просто перечислял месторождения минералов — он увлекал ребят романтикой трудных странствий. Он облекал химические формулы минералов в поэзию поиска и открытий. И когда геолог взмахивал маленькой железной лопаткой, казалось, что она создана не для исследования пластов, а для вычерпывания золотого клада.
Кружковцы разрабатывали маршруты, готовили снаряжение, проводили тренировочные походы.
Геологический кружок Брынова появился на свет среди шума и волнений, вызванных дракой в ольшанике и бегством Зои. Кружок рукоделия Бурдинской вошел в школьную жизнь неприметно и тихо. В этот кружок записались только девочки. Даже сыновья Альбертины Михайловны не решились войти в него: боялись, что товарищи доймут насмешками. И в самом деле, старшеклассники относились к кружку рукоделия с недоверием.
— Артель «Напрасный труд», — презрительно говорил Антон Трещенко.
— Ну как у вас там, Поля? — вкрадчиво спрашивал Трофим Зубарев старосту кружка Бирюлину. — Цветочками занимаетесь?
— Ну что же, что цветочками? — настораживалась девушка, ожидая подвоха. — Ну и что же?
— Да ничего. Сначала цветочки, ягодки потом, — под дружный хохот ребят невозмутимо отвечал Трофим.
Неодобрительно отнеслись к занятиям кружка и некоторые учителя.
— Боюсь, что у девочек теперь не найдется времени на выполнение домашних заданий, забросят учебники, — таково было мнение Варвары Ивановны.
А Геннадий Васильевич постреливал во все стороны серыми глазками и посмеивался: «Мол, посмотрим, что там Кухтенков и Хромов затеяли!»
Директор школы и учитель географии на первые занятия кружка не пришли. Они предоставили Бурдинскую ее собственным планам и намерениям. Надо было выждать, чтобы руководительница кружка освоилась со школой и ребятами. Нетерпеливый Хромов торопил рассудительного Кухтенкова. Наконец директор согласился: «Пойдемте».
— Благодарю вас за внимание, — забасила Альбертина Михайловна, встречая учителей. На ней было простое серое платье.
Она показывала учителям вышивки с изображенными на них виноградными лозами, яркими букетами цветов в корзинках, заячьими мордочками. Эти изображения были уже знакомы учителям по дому Бурдинских.
Девочки вышивали и рукодельничали для себя — приносили с собой из дому занавесочки, носовые платки, полотенца.
— Да, — сказал директор школы, потирая руки, — приятное занятие. Развивает художественный вкус. Очень хорошо!
Бурдинская любезно улыбнулась:
— Красивое всегда воспитывает детей.
Хромов хотел что-то возразить, но Кухтенков сделал ему знак: «молчите».
— Именно поэтому, — сказал директор, — меня не устраивает вид класса, в котором вы работаете.
Девочки отвлеклись от своего рукоделия. Бурдинская и Хромов поворачивались то в одну, то в другую сторону, в зависимости оттого, куда протягивалась длинная рука директора.
— Занавесок на окнах нет. Стены голые. Грустное зрелище… Ну ладно, пойдемте, Андрей Аркадьевич.
Они ушли, больше ничего не сказав Бурдинской, предоставив ей самой разгадывать немудреную загадку, которую поднес ей Кухтенков.
Недели через две, накануне первого дня испытаний, Варвара Ивановна, войдя в класс, остановилась на пороге в изумлении. Класс сверкал, как новенькая монетка: окна были украшены белыми кружевными занавесками; от двери до кафедры наискосок вела чересполосная, красное с зеленым, дорожка. На столе у учительницы в кувшине стояли цветы. И даже на классной доске на гвоздике висел зеленый карманчик для тряпки и мела.
«Ну, это уж лишнее!» решила насчет карманчика Варвара Ивановна. Она впервые подумала с теплотой о Бурдинской.
Занимаясь в этом классе с юными геологами, Брынов заметил:
— Что-то, братцы, симпатичнее у вас стало. Тянет к вам.
— Это всё наши девочки-рукодельницы, — разъяснил Борис. — Школу прихорашивают.
— Антон-то теперь совсем другой стал, — не удержалась Зоя. — Раньше никогда грязь с ботинок не счищал, а теперь ни одного скребка не пропустит.