— Поля, иди же сюда! — услышала она нетерпеливый зов.
Это был голос Бориса.
Тут только она заметила узкую расщелину в скале, прикрытую ветвями черемухи и боярышника. Девушка нагнулась и проскользнула между ветвями. Она споткнулась и упала бы, если бы ее не поддержала сильная рука Бориса.
Борис и Поля стояли у входа в довольно большую, хотя и невысокую пещеру.
— Сюда! Сюда! — кричал Борис, и один за другим в расщелину проскользнули участники экспедиции.
Неутомимый Сервис уже обнюхивал все углы пещеры.
— Эге! Да здесь тепло и сухо! — сказал Кузьма Савельевич. — Давайте-ка перебираться сюда, обогреваться да сушиться. Здесь будет покойнее, чем в палатке.
Через полчаса в пещеру перенесли все имущество геологической партии — одеяла, мешки с продовольствием, коллекции. Лошадь привязали у самого входа в пещеру.
Изнемогавшего от усталости и лихорадки Сеню Мишарина уложили на двух одеялах в самом высоком и сухом месте пещеры.
У входа в новое жилище нашли несколько сухих сучьев, убереженных от дождя выступом скалы, развели посредине пещеры костер и подвесили на треноге чайник с водой. Поля выставила наружу ведро, и скоро оно до краев было наполнено дождевой водой.
— Палатку уберем? — спросила девушка, занося в пещеру ведро.
Она хотела еще что-то сказать, но ее отвлек стонавший в углу Сеня. Поля направилась к больному.
— Пусть стоит, — ответил между тем геолог. — Она вроде как наша приемная. Утром уберем… Давайте, ребятки, чаевать.
Антон разливал по кружкам кипяток, выдавал сухари, открывал банки с консервами.
После ужина ребята стали было располагаться на отдых — усталость наливала тело, но Брынов, который почти ничего не ел и нетерпеливо ждал, пока ребята покончат с едой, сразу же схватился за молоток:
— Ребятки, еще один подвиг на сегодня! Айда осматривать пещеру!
И, сбросив усталость, юные геологи разошлись по уголкам обширного своего жилища. Колебались языки свечей, в ребячий говор вмешивался перестук молотков, а через расщелину доносился несмолкаемый шум ливня.
— Кузьма Савельич! Ко мне! Скорее! — закричал Борис.
Геолог и ребята бросились в дальний угол пещеры, откуда доносился стук зыряновского молотка. Вслед за Брыновым с лаем помчался и Сервис.
Борис Зырянов выглядел растерянным. У его ног лежала груда отколотых от стены острогранных, ребристых камней, а в руках Борис держал плоский минерал, похожий на бутерброд: между двумя толстыми красноватыми слоями — едва заметная белая прослойка.
— Ого! — воскликнул геолог. — Это же киноварь! Основная руда, из которой добывается ртуть. И какая богатая! Тут известняк, так сказать, присутствует только «для приличия». Такую богатую руду я встречал только на Чикое.
Кузьма Савельевич отбил молотком еще несколько кусков, наконец осветил головешкой всю южную стеку пещеры: ярко-красные полосы густой сетью прослаивали скалу.
— Ну, Борис, — Брынов положил руку на плечо юноше, — честь открытия принадлежит тебе.
Ребята во все глаза смотрели на своего «Зыряна», будто никогда не видели его жестких волос и выпяченной нижней губы. А Борис и не думал скрывать гордого торжества, он ухмылялся и даже прищелкивал пальцами.
— Отныне, — торжественно произнес Тиня Ойкин, — нашей пещере присваивается название Ртутной.
Внезапно Кузьма Савельевич выступил вперед и, потрясая киноварным «бутербродом», с чувством продекламировал:
Это он заканчивал «дискуссию» с иркутским начальством.
Ребята ответили дружным «ура». Оно еще не успело смолкнуть, как раздался сильный грохот, стены пещеры словно покачнулись, и ребятам показалось, что на их головы обрушились каменные своды. Сквозь расщелину донеслось громкое испуганное ржанье Волчка.
Гул, гром, еще два толчка послабее, и затем сразу как обрубили — тишина.
Первым очнулся геолог:
— Вход!
В несколько прыжков, не выпуская из рук минерала, он достиг расщелины. Вход был свободен. Все так же шумел ливень, но к этому примешивались еще какие-то звуки: будто кто-то очень большой полоскал водой горло.
Брынов, крикнув: «Подождите меня!», исчез в расщелине, за ним — Сервис.
Борис хотел было тоже выскочить, но Тиня удержал его за руку и серьезно сказал:
— Приказ командира: ждать!
— Эх, — с досадой сказала Поля, — хотела я сказать, еще когда воду принесла!
— Что хотела сказать? — Борис не спускал глаз с расщелины.
— Когда я выходила — видела, как на палатку с козырька намни падали… большие…