И тут к нашему облегчению, наконец-то скрипнула дверь, и на пороге появился до крайности недовольный командующий Черноморским флотом вице-адмирал Эбергард Андрей Августович.
— Что здесь происходит! — выдал он жестким недовольным голосом, на повышенных тонах, а в глазах у него буквально плескалось бешенство. Видно было, что прервали очень важный разговор, и это вызвало крайнее недовольство командующего.
Он раздраженно осмотрел весь столпившийся в приемной народ, и взгляд его остановился на Колчаке. Разница и в возрасте и в званиях между командующим и Колчаком была ощутима, но, видимо сыграло то, что военные моряки в Российской империи были отдельной почти закрытой кастой, но Эбергард узнал гостя, возможно, что они даже встречались.
Адъютант что-то начал лепетать про наглых посетителей, но командующий заставил его замолчать просто взмахнув рукой, и глядя на Колчака, удивленно проговорил.
— Александр Васильевич?
Все вытянулись, даже мы с Артемьевым, а вот Колчак сделал шаг вперед, с достоинством проговорил.
— Так точно, Ваше превосходительство. Прошу прощения, за то, что вас побеспокоили и только сильный недостаток времени заставил прибегнуть к столь необычным действиям.
— Хм. Вот вас здесь я никак не ожидал. Мы наслышаны, как вы там воюете под прикрытием адмирала Эссена, поэтому ваше появление…
Странно, Эбергард почти оправдывался и Колчак это тоже заметил.
— Вас должны были предупредить о моем визите и у меня лично для вас несколько писем.
В глазах командующего появилось понимание, он чуть прищурился, как-бы заново изучая Колчака.
— Что ж… минуту.
Он вернулся в кабинет, и быстро спровадил посетителя, крупного, толстого морского инженера и сразу пригласил Колчака к себе, ОДНОГО. Ну тут уже я подключился.
— Санька, дверь, — Артемьев все сразу понял. Пропустив нас, он прикрыл двери, как я понял, чуть ли не подпер своей спиной, и параллельно занялся любимым делом — кошмарить штабных зазнаек.
Колчак уже присел на посетительское место за привычным Т-образным начальственным столом, а я перед тем как сел рядом уже краем уха слышал как Артемьев включил свою привычную тему.
— А ну, военный сел на место! Карандаш в руку и быстро пишешь «чистуху» о том, с каких пор работаешь на германскую разведку и системно мешаешь нашему государству бороться с коварным врагом.
— Да как вы смеете! — это последнее что я услышал, но был уверен, что адъютант, когда мы будем выходить отсюда, уже будет выдрессирован и по первой команде с преданным взглядом будет готов прыгать с тумбы на тумбу, приветливо повизгивая и махая хвостиком.
Командующий это все видел и отмечал малейшие нюансы и несоответствия в форме и, особенно, в поведении, и быстро понял, что сопровождающий Колчака поручик по адмиралтейству не тот, кем пытаюсь казаться, поэтому вполне лояльно отнесся к тому, я без спроса уселся на соседний стул.
Длинных разговоров не было.
— Господин вице-адмирал, вам сообщили о прибытии посланника?
— Да, Александр Васильевич, и вы должны мне передать некое письмо.
Колчак протянул первый конверт, который послание Эбергарду от адмирала Русина из Главного морского штаба.
Прочитав раз, потом еще раз перечитав, командующий чуть скривившись, спросил.
— Тут просят оказать вам всемерную и что главное безоговорочную помощь. Но, как понятно из этого письма, контр-адмирал Русин и сам не в курсе того, чем я могу вам помочь.
Колчак сразу ответил.
— Я понимаю некоторый скепсис, поэтому вот еще одно письмо, — и протянул конверт, где Эбергарда уже настоятельно просила оказать помощь уже вдовствующая императрица.
Осмотрев какими печатями был опечатан конверт, и подпись, кому он адресован, Эбергард уже в некотором волнении вскрыл его, с уважением прочитал, перечитал, останавливаясь взглядом на подписи, прекрасно понимая, что Колчак не стал бы к нему заявлять с такими фальшивыми документами.
— Однако, Александр Васильевич, однако. Я смотрю все очень серьезно.
Но мы переглянулись с Колчаком, чуть улыбнулись, синхронно и он молча протянул следующий конверт, с посланием уже от действующей российской императрицы.
Когда командующий дочитал, и поднял изумленный взгляд, ему протянули последний конверт, где все ранее изложенные пожелания уже высказывал император Николай II.
— Что ж, Александр Васильевич, я понимаю, что все очень серьезно, раз в деле задействованы столь высокопоставленные особы и у вас столь значимая личная охрана, — и он кивнул на меня, давно срисовав во мне кадрового высокопоставленного офицера.
И тут подключился я, раз мой статус в глазах Эбергарда изменился.
— Ваше превосходительство, мы рады, что вы в полной мере оцениваете весь уровень важности и ответственности той задачи, ради которой мы сюда прибыли.
Эбергард кивнул головой в знак согласия, про себя отметив, что у меня ни в голосе, ни в жестах не наблюдалось некой то ли дрожи, то ли заторможенности, кода младший по званию разговаривает со старшим. А вот легкую скрытую снисходительность он тоже заметил, поэтому чуть напрягся. Я достал из кожаной папки лист бумаги формата А4, с отпечатанной на принтере обычной подпиской о неразглашении, правда там были указаны жесткие санкции в случае нарушения — его внесудебная ликвидация, а его семью выселение и лишение всех льгот и прав. Протянул ему бумагу, я с огромным интересом наблюдал за его реакцией.
— Ознакомьтесь и подпишите.
Он удивленно принял лист бумаги и, вчитавшись, поднял на меня изумленный и даже возмущенный взгляд. Но увидев нашу твердость и спокойствие, Эбергард на секунду замер, как бы бросаясь в холодную воду махнул рукой и размашисто подписал полученную бумагу, которую я, после того как подсохли чернила, тут же спрятал обратно в папку.
— И что теперь, что дальше? — с ироничной ухмылкой спросил командующий Черноморским флотом.
Снова я взял слово.
— Теперь давайте я наконец-то представлюсь.
— Сделайте милость.
— Генерал-майор Оргулов Сергей Иванович, командующий Новоросским Экспедиционным корпусом.
О как лицо то поменялось
— Пришельцы? Как же, как же наслышаны, — нейтрально и показательно спокойно и добродушно он все свое недовольство спустил на тормозах.
— Рад слышать, что вы понимаете, теперь почему такой уровень секретности. Чуть позже мы тут у вас еще парочку германских и несколько английских агентов отловим, а пока просто нет времени. Поэтому, чтоб не быть голословным, ознакомьтесь вот с этой информацией.
И я протянул ему распечатки всей собранной и обработанной аналитиками информации по «Севастопольской побудке».
Читая про то что произойдет в ближайшее время во вверенном ему хозяйстве, Эбергард побелел, прекрасно понимая, что такая точность изложения и детализация не могут быть просто плодом воображения и мистификацией, а наличие у него в кабинете главного «пришельца» с убойными бумагами от высшего руководства империи, говорило о том, что нет никакого сомнения в подлинности этих знаний.
Прочитав несколько раз, он поднял глаза в которых плескалась тоска и надежда.
— Вы правильно думаете, Андрей Августович, что мы сюда прибыли переиграть ситуацию самым жестким способом и для германцев и для вероломных турок.
— У вас уже есть готовый план, раз вы взяли с собой столь талантливого человека как Александр Васильевич.
— Да, план в наличии. Основное правило — наличие следов прямого участия нас, то есть пришельцев здесь не должно быть. Все будет выглядеть как внезапное нападение, натолкнувшееся на хорошо поставленную защиту, ну и кое-где, вроде как туркам просто не повезло. При этом в Одессе мы намереваемся захватить один или оба эсминца, причем в отражении нападения, наравне с моряками, будет участвовать, как бы случайно там оказавшийсягенерал Келлер со своими головорезами.