Ты зачем так старательно в доме прибираешь? Да говорят, землетрясение будет.
Если бы на свете всего было хотя бы по одному, тут бы свету и конец пришел.
Чрезмерная рассудительность — это нищета.
Когда я боюсь, то прислушиваюсь к тому, как молчит, затаившись, полевая мышь.
Когда я не боюсь ничего, то прислушиваюсь, как молчит, затаившись, кот, что охотится на мышей.
Если ты не будешь учить машины и лошадей тому, чего ты от них хочешь, они сами начнут учить тебя делать то, что хотят они.
Идти туда, куда уже ходил: Прирост. Идти назад: Опасность. Лучше обойти кругом.
Множество, Разнообразие, Количество, Изобилие.
Редкостность, Чистота, Качество, Воздержанность.
Ничто не может сделать воду лучше, чем она есть.
Больше, чем требуется, — это жизнь.
Долина — это Дом Земли и Путь По Левой Руке Вселенной. Великая Гора — это Стержень хейийя-иф. Чтобы пойти Путем Правой Руки, нужно подняться на Гору, потом с нее попасть в Дом Неба, и тогда, оглянувшись назад, можно увидеть Долину такой, какой ее видят мертвые.
Быть прямодушным — значит не быть памятливым. Памятливый способен удерживать в памяти множество самых различных вещей, понимая их связь между собой и их соотношение.
Завоевывать — значит проявлять неосторожность. Осторожность позволяет человеку наилучшим образом соотнести его устремления и поступки и не навредить при этом ни собственным намерениям, ни другим существам.
Только брать — значит лишать себя радости. Радость — принимать такие дары, которые не получишь ни от чересчур памятливого, ни от слишком осторожного.
О да, это великий охотник: одна стрела в колчане, одна мысль в голове.
Возможно, где-то кошки и бывают зеленого цвета, но здешним кошкам это безразлично.
Все горы мира — в одном маленьком камешке.
Обладание — это обязанность, сохранение в наличии — обуза.
«Похожий» и «иной» — слова-зародыши, из них вылупляются мысли.
«Лучше» и «хуже» — слова-паразиты, после них от яйца остается одна скорлупа.
О заботе можно спросить только заботливо, о радости — радостно.
Прочти, что гусеницы написали на листке земляничного дерева, и пройди сторонкой.
ПАНДОРА БЕСЕДУЕТ С АРХИВИСТКОЙ ИЗ
БИБЛИОТЕКИ ОБЩЕСТВА ЗЕМЛЯНИЧНОГО
ДЕРЕВА В ВАКВАХЕ
ПАНДОРА:
Племянница, это поистине прекрасная библиотека!
АРХИВИСТКА:
В городе, расположенном у Истоков Великой Реки, и должна быть прекрасная библиотека.
ПАНДОРА:
Хотя скорее это похоже на кабинет редких книг.
АРХИВИСТКА:
Да, это старые и очень ветхие книги. Вот, например, этот свиток — что за четкая каллиграфия! А какая бумага! Изо льна. Она даже ни чуточки не потемнела. А вот бумага из молочая. Тоже отличной текстуры.
ПАНДОРА:
Сколько же лет этому свитку?
АРХИВИСТКА:
О, наверное, лет четыреста, а может, пятьсот.
ПАНДОРА:
Все равно что для нас Библия Гутенберга. Так, значит, у вас здесь немало старинных свитков и книг?
АРХИВИСТКА:
Ну, здесь их больше, чем где бы то ни было еще. Старинные вещи ведь очень уязвимы, верно? Так что люди приносят их сюда. Кое-что, конечно, просто хлам.
ПАНДОРА:
Как ты решаешь, что выбросить, а что сохранить? Эта библиотека на самом деле не так уж и велика, если учесть, сколько создается письменной продукции у вас, в Долине…
АРХИВИСТКА:
О да, пишут и пишут без конца!
ПАНДОРА:
И еще приносят свои «шедевры» в качестве даров в хейимас…
АРХИВИСТКА:
Все дары священны.
ПАНДОРА:
Но тогда библиотеки должны были бы стать просто гигантскими, если не выбрасывать ни книг, ни прочих подношений. Как же вы решаете, что сохранить, а что уничтожить?
АРХИВИСТКА:
Это очень сложный вопрос. Обычно это делается произвольно, часто неправильно и не по справедливости, и очень возбуждает людей. Мы производим чистку библиотек хейимас каждые несколько лет. Здесь, в библиотеке Общества Земляничного Дерева в Ваквахе мы делаем это каждый год, между Танцами Травы и Солнца. Это тайная церемония. Участие в ней принимают только члены Общества. Выглядит как оргия. Этакий безумный всплеск любви к чистоте собственного жилища — инстинкт гнезда, кампания по сбору, вывернутая наизнанку, перевернутая с ног на голову. Уничтожение запасов.