Выбрать главу

— Юность — слепая эйфория. Юношеская радость — бессознательное следствие механического брожения зарождающейся сексуальности, всего лишь.

Из дальнейшего следовало, что сам он ныне постигает высшие, разумные радости, результат целенаправленных жизненных усилий, и может позволить себе с гордостью окинуть пройденный путь и полюбоваться близкой уже сияющей вершиной. Решающий бросок к вершине Коля готовился совершить в лучшей спортивной форме и, с удовольствием похлопывая себя по измученному научным голоданием животу, цитировал Фамусова:

«…не хвастаю сложеньем, Однако бодр и свеж, и дожил до седин, Свободен, вдов, себе я господин».

Это было верно. Коля, конечно, имел основания гордиться — и звания достиг высокого, и авторитета, а про квартиру, дачу и машину и не говорю. И свободой пользовался. Большой путь прошёл, большой, ничего не скажешь. И женщин своих довёл до высшего качества. Последняя, та, что он на новогодний вечер привёл, была прямо-таки образцово хороша, знала это и непрерывно сияла победительной и ослепительной улыбкой. Правда, рассматривать её долго было утомительно, хотелось хоть малейших отклонений от образца заметить, а их не было.

— Слушай, Колька, — подтрунивал Игорь. — где ты эту бабу взял, из лаборатории?

— Какой лаборатории? — не понял членкор.

— Да она синтетическая, по-моему. Вся по стандарту мер и весов изготовлена. Старым способом такую не сделаешь.

— Не волнуйся, девушка натуральная, — заверил Коля.

— А ты её внимательно рассматривал? Фабричной марки нигде не обнаружил?

— Зачем ей марка! И так видно, что девушка фирмовая, — самодовольно отшучивался членкор. — В старину технология надёжно разрабатывалась.

— Всё-таки присматривайся! Вдруг не на Знак качества, а, как Атос, на лилию нарвёшься.

Игорь относился к членкору слегка иронически. И не потому, конечно, что его раздражала, как некоторых, неуязвимая Колина карьера, вечный попутный ветер, а самого Игоря ветры не баловали. Способности друга никто из нас под сомнение не ставил. Однако очень уж заметно стало, как Коля быстро возвышается в собственных глазах, проникаясь самоуважением и чувством непогрешимости в своих поступках. И с этой точки зрения шутливое предостережение Игоря было бесполезным. Ослепительная улыбка синтетической девушки Колю явно не утомляла, он уже проглотил крючок, и она умело выбирала леску.

— Побей меня бог, — сказал мне Игорь, глядя на них со стороны, — он на ней женится.

— А как же свобода?

— Свобода — всего лишь осознанная необходимость.

— Необходимость обзавестись такой куклой?

Игорь засмеялся.

— Ты разве членкор? Откуда тебе знать, что необходимо человеку в твоём положении? И вообще… Она наверняка хорошо смотрится в машине за рулём или в ванной на фоне чёрного кафеля, да и в других местах в доме.

Я вспомнил далёкое «У меня для этой самой штуки…»

— Всё возвращается на круги своя. На новом витке спирали.

— Смотря сколько витков жизнь отпустила.

Будто перекликаясь с нами, Сергей завёл в гостиной любимого Окуджаву:

Кавалергарда век недолог, И потому так сладок он. Труба трубит, откинут полог, И где-то слышен сабель звон.

— Я часто вспоминаю Олега, — сказал я. — Неужели он навсегда сгинул?

Игорь наклонил голову:

— Навсегда.

— Ты и раньше был уверен, что он не вернётся. Почему?

Игорь снял очки, которые стал недавно носить, и протёр стёкла носовым платком.

— Олег умер. Я знаю. Но не хотел никому говорить.

— Что ты знаешь?

— Хорошо. Тебе расскажу.

— А Лиде? Детям? — поразился я.

— Им — нет.

— Но ты же обязан сказать им, если знаешь.

— Когда я расскажу, ты поймёшь, что говорить не стоит. Так лучше. Для них.

Мы хотели уединиться, чтобы поговорить, но помешал Вова. Собственно, он просто разглагольствовал за столом о несолидности отдельных людей, однако Игоря слова его задели и остановили.

Вова, бывший рыбак, порядком располневший и представительный, занимал солидное положение в облздраве. Правда, поговаривали о нём разное, в основном нелестное, а попросту, что бесплатную нашу медицину люди, окружающие Вову, превратили в платную, и даже такую, что не каждому по карману. Но Вова держался твёрдо, отвергая обывательские сплетни и подробно разъясняя, откуда берётся беспардонная клевета. Именно на эту задевавшую его тему он сейчас и распространялся и неожиданно и Игоря задел.