Морг полностью выгорел прежде, чем получилось совладать с запахом. Моргая, Локи оглядел пятна сажи и осколки обгоревших до черноты костей на покорёженных огнём столах, равнодушно гудящие лампы, ни одна из которых не погасла, мазки копоти на белом потолке с какими-то небольшими устройствами, фыркнул и вышел из морга, плотно прикрыв за собой дверь.
— Дойди до морга, — велел он Броку, отыскав его в каких-то кустах, — и проверь, пахнет ли у двери гарью.
Тот ушёл, а Локи остался, жадно дыша прохладным ночным воздухом, чистым и влажным. Ему казалось, что он провонялся горелой мертвечиной насквозь.
— Почти не пахнешь, — успокоил его возникший рядом Барнс. — Только от волос немного.
Через пару минут вернулся Брок и доложил:
— Гарью не пахнет, противопожарная сигнализация молчит, внутрь я не заходил.
Локи кивнул и скомандовал:
— Уходим.
Три морга спустя, отточив навык до безупречности, бесконечно довольный собой Локи, накинув на себя и Барнса иллюзию, сидел с ним в «Синнабоне» и уничтожал потрясающие, вкуснейшие булки с корицей. Барнс налегал на те, что с пеканом, а Локи больше понравились с лимонной и апельсиновой начинкой.
Брок с Роллинзом отправились закупаться шоколадом и заказывать торты и пирожные. Ну и ещё по каким-то делам. То ли Гримхильде меховых мышек с бубенчиками покупать — она уничтожала их в огромном количестве, то ли искать пресноводных креветок для Мымры, которой, по уверениям Таузига, наскучили банальные карасики и уклейки. Локи не спрашивал.
Барнс допил свой кофе, в котором сливок и сиропов было больше, чем собственно кофе, печально посмотрел в стакан и спросил:
— Теперь обратно?
— Нет, — покачал головой Локи. Здешний чай ему не нравился — отдавал бумагой, но уж очень хороши оказались булки. — Хочу ещё три-четыре кладбища спалить.
— Понимаю, практика нужна, — кивнул Барнс, встал и пошёл к стойке.
Вернулся он с ещё одним стаканом сливочно-сиропно-кофейной бурды для себя и с маття латте на сливках для Локи.
— Попробуй, — предложил он. — Вдруг зайдёт?
— Неплохо, — оценил Локи, прислушиваясь к себе и решая, хочет ли он ещё одну булку. Получалось, что хочет.
— Гринвуд только не жги, — внезапно попросил Барнс, когда Локи занёс нож и вилку над булкой с пеканом.
— Гринвуд? — свёл брови Локи. — Это что и где?
— Кладбище в Бруклине, — объяснил Баки. — Там вся моя семья похоронена.
Локи пригляделся к нему, совсем краем коснулся сознания, считывая поверхностные эмоции, и его мороз продрал по коже от того, насколько одинок оказался Барнс. Вся его семья умерла, не оставив потомства.
— А доблестный Капитан? — спросил Локи.
Барнс пожал плечами.
— Я давно не тот человек, которого он помнит. Не хочу его разочаровывать.
— Он… тоскует, — Локи на мгновение замялся, подбирая слово, чего с ним не случалось уже очень давно.
— У него есть новые друзья, — ответил Барнс. — Романова, Старк, хрен этот с крыльями… Не знаю. Может быть, когда-нибудь, но точно не сейчас. Стив в курсе, что я жив, — и будет с него.
Булки они доели в молчании, но Локи не удержался, чтобы не спросить:
— Тебе действительно нравится Хела?
— Конечно! — тут же оживился Барнс. — Такая женщина! Мечта всей моей жизни!
— Тебе почти сотня лет, а про Хелу ты узнал совсем недавно, — заметил Локи с усмешкой.
— Но мечтал я как раз о такой, — заявил Барнс. — Сильная, умная, опасная, красивая и чокнутая. Мы станем идеальной парой, я уверен.
— При условии, что ты выживешь, — хмыкнул Локи. — Сильная, опасная и чокнутая, ты сам сказал.
— Зато если у нас сложится, я стану твоим отчимом, — ухмыльнулся Барнс, и у Локи совершенно по-простецки отпала челюсть.
========== 29. Сильнее, чем Тора ==========
— Я знаю, — сказала Фригга Локи, пришедшему к ней на чай. Чай он принёс с собой — много разного. Перенюхав все, она выбрала чёрный с сушёной малиной. — Я всегда знала.
Локи уставился на матушку. Он не понимал, почему она ничего, совсем ничего не сделала. Фригга была лучшей целительницей разума и души во всём сущем. Она знала судьбу каждого живущего от истока до устья, едва взглянув на него. И она ничего не делала?
Она знала судьбу каждого живущего…
Локи посмотрел на неё иначе. На её плечи, не согнувшиеся под тяжестью такого знания.
— Потому что… так надо? — негромко спросил он.
— Да. Скоро, уже совсем скоро всё разрешится. Я поняла это, когда ты попросил исцелить своего волка.
Локи нахмурился, не понимая.
— Брок. Твой Брок — волк, — объяснила Фригга и отломила ложечкой кусочек прозрачного ванильного желе, в котором застыли цветы.
— Оборотень? — уточнил Локи.
— Нет, этот дар в нём ещё не проснулся, — качнула головой она. — Много, много жизней он прожил волком, а в этот раз отчего-то родился человеком. Но он всё равно волк. Большой и чёрный.
— Как Гери и Фреки? — улыбнулся Локи и только сейчас осознал, что уже очень-очень давно не видел ни волков Всеотца, ни его воронов.
— Примерно, — кивнула Фригга. — Что же до Одина… Когда я приносила ему брачную клятву, то обещала, что никогда и ни по какой причине не использую на нём свои умения.
— Как глупо! — вырвалось у Локи.
— Да, — кивнула Фригга. — Но тогда я не осознавала этого в полной мере.
— Но зачем? Один может быть ранен, отравлен… да мало ли что! — воскликнул Локи.
— Не могу тебе сказать, — покачала головой Фригга. — Не знаю. Возможно, он боялся женской магии. Ведь мы вступили в брак вскоре после заточения Хелы, а она великая волшебница. Вдобавок, уже тогда он был безумен. Этот запах…
— Мертвечины в тронном зале? — догадался Локи.
— Да. Он был слабым, почти неуловимым, но держался много-много лет. К нему привыкли, перестали замечать. Ты ведь знаешь, как бывает с запахами.
Локи кивнул. Он знал. Ещё в детстве заметил, что любой запах, который поначалу врывается в ноздри и растекается по лёгким, всё равно, приятный или отвратительный, через некоторое время словно слабеет, а после и вовсе становится незаметным.
— Матушка, я так тебя люблю! — внезапно вырвалось у него.
— И я тебя, мой драгоценный, — улыбнулась Фригга, погладив его по щеке. — Может быть, даже больше, чем Тора.
Локи почувствовал, как в сердце вспыхнула и разгорелась радость. Никогда прежде Фригга не говорила ему такого, ни разу за всё время!
В полном изумлении он понял, что это признание для него куда дороже и любых слов Одина, и трона, и вообще всего, что есть в мире.
Фригга смотрела на него нежно и понимающе.
— Я уговорю Одина отдохнуть, — сказала она. — Самое меньшее, что у тебя будет — семь дней. Если сложится, то целая луна.
— Я справлюсь и за семь дней, — пообещал Локи. — Я тренировался.
— Я знаю, — склонила голову Фригга. — Ты так радуешь меня в последнее время, Локи. Брок и его отряд сотворили настоящее чудо.
Спорить Локи не стал. Он и сам осознавал, насколько изменился и повзрослел с тех пор как взял Брока Рамлоу и Страйк под свою руку. Насколько изменились его стремления и тайные желания сердца.
И насколько ему стало наплевать на Тора. Ведь Локи даже не знал, где тот сейчас.
— Тор в Мидгарде? — спросил он.
— Да, развлекается со своими новыми приятелями, — ответила Фригга. — Это не продлится слишком долго. Один очень поспешил тогда усадить Тора на трон. Тот слишком юн для правления.
— Да, — согласился Локи. — А я просто не хочу. Это было… наваждение, что ли.
— Скорее, как в детстве, — улыбнулась Фригга. — Если есть у одного, непременно надо и другому, и неважно, нужно оно или нет.
— Наверное, — задумчиво согласился Локи. — Признаться, совестно вспоминать о том, как глупо я себя вёл.
— Все ошибаются, — положила ладонь на его пальцы Фригга. — Счастье, что твои ошибки не стали причиной твоей гибели. Но без ошибок нет движения, ибо не делает их лишь тот, кто не делает вовсе ничего.