Исполинская туша занялась мгновенно и вся. Локи показалось, что он слышит далёкий призрачный вой. Затрещала сгорающая шерсть, и даже сквозь чары пробился отвратительный смрад сжигаемой лежалой мертвечины.
Волк горел долго. Не забывая поддерживать пламя, Локи широко развёл руками и повернулся несколько раз, перекидывая огонь на прочие трупы — на каждый.
Тысячелетние мертвецы горели плохо. Медленно, словно сопротивляясь. То ли дело было в магии, то ли в том, что все они были асами, а не недавно умершими мидгардцами, то ли ещё в чём-то, но получалось трудно.
Огонь, всегда послушный и больше дававший Локи, чем забиравший, начал медленно, почти незаметно, по искорке подтачивать его силы. Это было странно, непонятно, пугающе даже. Но Локи знал, что продержится до конца, до тех пор, пока в этом проклятом зале не останутся лишь пепел и зола.
Трещали, как сучья в костре, древние кости, пощёлкивая время от времени. Начала плавиться сталь доспехов и оружия. Но огонь не унимался, потому что Локи его не отпускал. Пока здесь есть чему гореть, оно будет гореть.
Несмотря на то, что пламя медленно меняло цвет от оранжевого и жёлтого к белому и голубому, у Локи постепенно начало темнеть в глазах. Он слабел — и телесно, и магически, но упрямо держался на ногах и удерживал огонь.
Кажется, в могильнике уже горел даже металл.
Локи скалился, как попавший в капкан лис при виде охотника. Его шатало, по лицу тёк пот, волосы прилипли к вискам. Но он не сдавался.
Однако у любых сил есть предел. Он отозвал огонь, удовлетворённый; плавно, как срубленная под корень корабельная сосна, качнулся и начал падать.
Но обжигающего пола Локи не коснулся. Брок подхватил его, матерясь на трёх языках, взвалил на плечо и потащил по лестнице вверх.
Локи улыбнулся, шевельнул пальцами в попытке ухватить Брока за зад и с чувством выполненного долга опрокинулся во тьму.
Комментарий к 32. Все огни — огонь
https://i.pinimg.com/564x/38/27/99/382799b9930c2747385694aebd1d63c3.jpg
========== 33. Поцелуй для принца ==========
— Когда он придёт в себя? — спросил Брок у царицы, бдевшей над ложем Локи уже третьи сутки.
— Надеюсь, прежде, чем Один проснётся, — ответила та и погладила бледного до синевы осунувшегося сына по волосам. — Локи переоценил свои силы.
— Там было… — Брок покачал головой. — В общем, я не измерял, но тот могильник по площади со всю центральную часть дворца. Мы с парнями вынесли пепел и золу — их почти не осталось. Оплавились даже камни.
— Теперь я понимаю, почему Локи так устал, — вздохнула Фригга. — Он ещё очень молод.
Брок кивнул.
— Куда вы вынесли пепел? — спросила Фригга.
— Барнс оттащил в Хельхейм, — ответил Брок. — Скинул в Гьёлль.
— Ты ему подсказал? — посмотрела на Брока царица.
— Ну да, — пожал плечами тот. — Пройти туда без Локи только он и может, а в Хельхейме и искать никто не станет. Хела реку не пересекает. Да и Барнс сказал, что пепел словно притягивало к воде и сразу растворяло.
— Да, это Гьёлль… — задумчиво отозвалась Фригга. — Спасибо, что ты настоял на том, чтобы быть рядом с Локи. Он мог погибнуть там, обессилев.
— Я ему обязан жизнью, — ответил Брок. — Так что мы квиты. Он спас меня из огня.
Фригга снова погладила Локи по волосам, ничего не сказав.
— Хочешь остаться с ним? — спросила она. — Локи очень привязан к тебе. Ему будет легче вернуться.
— Раздам пиздюлей отряду и озадачу Роллинза, — кивнул Брок, — и приду. Простите.
Фригга усмехнулась.
— Я жена и мать воина. Я живу в окружении воинов. Неужто ты думаешь, что меня можно смутить крепким словцом?
— Ну… — уставился на неё Брок. — Приличия?
Фригга тихо рассмеялась.
— Приличия для чужих, — непонятно ответила она.
Брок поклонился и понёсся в крыло, где жил Страйк. Придворные и слуги при виде него привычно расступались: все уже привыкли, что вассалы младшего принца сшибут с ног и не остановятся, и им за это ничегошеньки не будет. Избиение Троих Воинов и Сиф показало это очень наглядно. Да и про то, что Тору, наследнику Золотого трона и громовержцу, наваляли двое мидгарцев, знали все.
Кто-то из троицы, вроде бы Фандрал — Брок их не различал — попался на пути, попробовал заступить дорогу, получил в пах и сцепленными в «замок» кулаками сверху по шее, когда согнулся, и с задушенным стоном рухнул на каменный пол. Проверять, жив ли он, Брок не стал. Он торопился.
Мэй хотела ему что-то сказать, но заглянула в лицо и отступила.
— Где Роллинз? — рявкнул Брок.
— На полосе, — ответил Лаки. — Что, кто-то умер?
Мэй отвесила ему подзатыльник, а Брок показал кулак.
Отдав Роллинзу распоряжения, Брок собрался идти обратно в крыло, где царица ухаживала за Локи, но поймал взглядом Мэй, у которой было такое перекошенное лицо, что он не смог не спросить:
— Гримхильда?
Мэй кивнула.
— У неё живот совсем большой и шевелится. Она не ела сегодня, беспокоится, ищет что-то.
— Хватай её и двинули, — приказал Брок.
В покои царицы они явились втроем: Мэй, Гримхильда и Брок. Фригге хватило одного взгляда на кошку, чтобы сказать:
— Идём, Мэймарис. Брок, останься с Локи. Если что понадобится — зови слуг, они придут.
Брок поклонился и шагнул в отдельный покой, спокойный и тихий, с занавешенными окнами, пропитанный запахом каких-то трав.
Локи всё так же лежал на кровати навзничь, бледный, с голубоватыми веками, по плечи укрытый шёлковым одеялом. Брок, стараясь не грохотать, подтащил к его ложу тяжеленный стул, словно вырубленный из цельного дуба, и сел.
— Герой, блин, — пробурчал он, стараясь не залипать взглядом на длинной шее Локи и выступающих, не по-человечески изогнутых ключицах. — Ты ж бог хитрости и обмана. А попёр в лобовую, как силовик. Не твоё это, понимаешь, не твоё!
Брок взял Локи за руку, которую тот выпростал из-под одеяла, и удивился тому, насколько у того тонкие и холодные пальцы. Их хотелось согреть дыханием. Попробовать на вкус. Исследовать кончиком языка подушечку каждого.
К самообману Брок Рамлоу склонен не был. Лгать себе — верная гибель для человека его профессии. Себя, свои мотивы и побуждения следует оценивать по возможности трезво и проверять при каждом удобном и неудобном случае.
И сейчас он твёрдо отдавал себе отчёт, что влюбился в младшего ненаследного принца Золотого трона, мага, неопытного пройдоху и хитреца, своего сюзерена, как не влюблялся со старшей школы. Но та детская влюблённость не шла ни в какое сравнение со зрелой страстью взрослого мужчины.
Брок привык брать своё, не чинясь, и добиваться желаемого. Но Локи — не встреченный в клубе парень, даже не Капитан Америка, которого Брок бы с удовольствием прихватил за круглую жопу, да не срослось, не успел.
Стыдно сказать, но разница в социальном положении, на которую выросший в США Брок клал всю жизнь, его останавливала. Он просто не представлял, как подъехать к Локи. Вроде бы и намекал впрямую, но Локи то ли не понял, то ли не счёл нужным понимать.
Что в этой ситуации делать, Брок просто не знал. И посоветоваться ему было не с кем. Не с Фриггой же!
Или взять пример с Барнса, который окучивал Хелу, как фермер картофельное поле, и начать дарить веники и шоколадки?
Потеплевшие пальцы Локи сжали руку Брока.
— Ты так напряжённо думаешь, — слабым голосом произнёс тот, — что я даже проснулся. О чём?
Вместо ответа Брок наклонился к нему и просто поцеловал. Узкие губы сначала напряглись и застыли — а потом Локи ответил.
Целоваться он не умел совершенно.
========== 34. Материнское благословение ==========
Мэй с умилением на обычно суровом лице подкладывала Гримхильде под морду новорождённых котят — трёх рыжих, белого и словно наряженного в серо-стальной фрак и белые перчатки. Кошка вылизывала детей, отгрызала пуповину, а потом Мэй подкладывала их к наполненным молоком соскам. Крохотные комочки, глухие и слепые, ещё влажные, тыкались носиками в мамин живот, находили сосок и начинали громко чмокать.