— Погоди, — севшим голосом попросил Локи. — Иначе я… — Он глубоко вдохнул и медленно выдохнул. — Перед тем как вернуться во дворец, нам надо будет нырнуть в озеро. С головой.
— Типа энергетическая чистка? — понимающе спросил Брок. — Сделаем. Только полотенце в следующий раз принесу. Щас только смазку и резинки взял. Шоколадок для тебя ещё.
Локи улыбнулся так, что для Брока словно солнечный луч сквозь мрачные ноябрьские тучи просиял.
— Тогда идём на поляну, — предложил он. — Я закрыл вход сюда.
— Главное, чтобы Один не припёрся, — ляпнул Брок.
— Царю пешком гулять невместно, а Слейпнир по камням не пройдёт, — скривил губы Локи.
— Веди, — скомандовал Брок, смущённый тем, что упомянул Всеотца. Нафиг надо вспоминать этого психа в такой момент?
Локи нервно улыбнулся и повлёк Брока за собой, вокруг дерева, успокоительно шелестящего густой яркой листвой. Мир вокруг них словно моргнул, хотя и дерево, и небо остались теми же, но под ногами вместо камней теперь была высокая трава, качающаяся от ветра. Поляну с трёх сторон окружали высокие скалы, поросшие мхом. Пахло водой и тёплым камнем.
— Здесь, — сказал Локи и неуловимым движением расстелил на траве тёмно-зелёное покрывало, вышитое чёрным шёлком и золотом.
Забитый в дальний угол хмурой души Брока романтик, почти мёртвый от забвения, пренебрежения и цинизма, поднял голову и вдохновенно выдохнул:
— Это место идеально, чтобы любить тебя!
Брок моментально смутился, потому что совершенно не ожидал от себя подобного. Он вытащил из карманов и кинул на покрывало флакон смазки для силиконовых презервативов — вдруг у Локи окажется аллергия на латекс? — саму коробку с презервативами и шоколадки — с вишней и карамелью, чёрные.
— Зачем это? — указал Локи на презервативы. — Ни ты, ни я не забеременеем и здоровы.
— Затем, что вытекающая из задницы сперма — это неприятно, поверь моему опыту, — объяснил Брок и бросил на покрывало пачку влажных салфеток.
— Я… — негромко начал Локи. Шелест ветра в листьях почти заглушал его голос. — Я… никогда.
Брок обнял его и поцеловал.
— Научу тебя всему, что знаю, — пообещал он, любуясь блестящими глазами Локи и нежным румянцем на его высоких скулах.
Как они оказались обнажёнными на покрывале, не запомнил ни один. Золотое шитьё немного царапало кожу, ветер остужал влажные от испарины тела. Локи был красивый. Такой красивый, что Брок впервые в жизни понял, о чём говорил двадцать лет назад его хиппанутый любовник, обожавший рассуждать о том, что секс — это священнодействие. Потому что сейчас Брок поклонялся своему богу руками, губами и языком, ласкал и нежил, вырывая вскрики и стоны наслаждения из его груди.
Спора о том, кто будет сверху, не было. Локи принимал всё, что хотел ему дать Брок, а тот хотел… да он сердце был готов под ноги стелить!
Брок не торопился, а Локи не подгонял, хотя был возбуждён настолько, что с кончиков его пальцев и длинных чёрных ресниц срывались золотисто-зелёные искры — маг терял контроль над своей магией.
Их тела соединились так, словно были предназначены для этого изначально, а всё прочее в их жизнях оказалось лишь путём, извилистым и сложным, что привёл их друг к другу, в эту траву, под это небо.
Когда Брок вошёл в Локи, мир вздрогнул и колыхнулся, издав гулкий звук, такой низкий, что его различали не уши, но всё тело. Локи смотрел Броку в глаза, и в его зрачках пылало пламя, по вискам сбегали струйки пота, дышал он тяжело и шумно.
Для Брока мир сократился до границ их тел, сплетавшихся, сливавшихся друг с другом. Телесное наслаждение, пусть и сильное, было фоном, фундаментом для того, что он ощущал. Они с Локи словно становились единым целым, их пульс бился в унисон, дыхание вырывалось из груди одновременно, и это соединение, пугающее, манящее и неотвратимое, было самым необходимым во всех девяти мирах.
Они достигли пика почти одномоментно, огласив мир общим криком. Что-то полыхнуло перед глазами, вспыхнуло — и не угасло.
Семя Локи пахло льдом. Он обхватывал Брока руками и ногами, не собираясь выпускать и целуя колючий подбородок, и разжал объятья не скоро.
— Смотри, — шепнул Локи, когда Брок повалился на покрывало рядом с ним.
Тот разлепил глаза, огляделся и ахнул. Они лежали в дрожащем радужном столбе, который поднимался от их тел вверх, в бездонное небо.
Комментарий к 36. Предназначение
А вот и иллюстрация к главе от Рыжей Рыси )
https://i.pinimg.com/564x/8a/f5/a4/8af5a42e4a43794c8c177afbb17cd06b.jpg
========== 37. Танго ==========
— Я так рад тебя видеть! — широко улыбнулся Баки, увидев Хелу.
— Да, я тоже… рада, — несколько неуверенно произнесла она.
Хеле было неимоверно интересно, что он принёс на этот раз. Цветы — не розы, а белые в середине и тёмно-красные, почти чёрные к краям гладиолусы она уже увидела. Надо же, она не помнила таких цветов в Асгарде. Хотя Баки, будучи мидгардцем, таскал их из родного мира.
Надо думать, теневыми тропами его водил Локи. Мальчик унаследовал этот дар от неё.
Не то чтобы Хела так уж интересовалась своим единственным ребёнком. Она никогда не хотела детей, а беременность и роды сделали её слабой и позволили Одину засунуть её в неимоверно скучный Хельхейм. Но то, что мальчик выжил и не делает вид, что не признаёт родства, оказалось приятно. Пожалуй, если так, то она, взойдя на трон Асгарда, не станет убивать его приёмную мать.
— Я принёс музыку и кино, — объявил Баки. — Ну и перекусить кое-что. Тебе нравится мясо?
— Я воин, — ответила Хела. — Нравится ли мне мясо?
— Ну тогда тут есть казы — это такая вяленая конина с чесноком, вяленая оленина и охотничьи колбаски из говядины, — похлопал по рюкзаку Баки. — Ещё разные сыры и зелень. Виноград. Сливы. Персики я тащить не стал — недозрелые трава-травой, а по-настоящему спелые я бы не донёс. Зато есть зелёный и фиолетовый инжир. Вина я не брал, асы же не пьянеют.
— Впечатляет, — призналась Хела. — Идём. Что за штука такая кино? И как ты принёс музыку? У тебя в этом мешке поместились музыканты?
— Нет, — рассмеялся Баки, шагая за ней. — Люди научились записывать музыку на портативные устройства. Крохотная пластинка, а на ней двадцать тысяч часов любой музыки на выбор. Какую запишешь, такая там и будет.
Хела сообразила, что и музыку он приволок мидгардскую. Что ж, то, что играли и пели асы, ей никогда особо не нравилось, даже когда это были хвалебные песнопения в честь неё и её побед. Может, потому и не нравились?
— Кино — это такие живые картины, тоже в записи, — продолжал объяснять Баки. — В Асгарде же есть театр? Есть, я видел. Кино — это вроде театра, только намного круче.
— Принеси в следующий раз вина, — невпопад сказала Хела. — Я уже и не помню, какое оно на вкус.
— Сладкого или сухого? — тут же поинтересовался Баки. — Может, игристого, с пузырьками?
— Всякого, — взмахнула рукой она. — Не помню, пила ли я хоть какое-то. Но мне никогда не нравилась медовуха.
— Вот и Локи её не пьёт, — кивнул Баки. — Зато пряный ром он заценил.
— И ром неси, — усмехнулась Хела.
Они расположились в той же небольшой зале, что и в прошлый раз. Баки накрыл на стол. Вместо алкоголя он принёс несколько бутылок с соком и просто воду. Не забыл и стаканы, объяснив, что из кофейных чашечек пьют только кофе.
— Кофе нет? — разочарованно вздохнула Хела. Кофе ей понравился. И цвет, и аромат, и горечь.
— В другой раз? — спросил Баки. — Если пригласишь.
Хела с улыбкой покачала головой. Этот воин нравился ей куда больше, чем она сама была готова себе признаться.
Баки достал планшет и включил музыку.
— Если не понравится, выберу что-то другое, — сказал он, запуская The Sound of Silence.
В этот раз Хела сама поставила цветы в воду, которую Баки притащил с собой. Те розы она засушила, и теперь они украшали её спальню.
— Пусть будет, — разрешила Хела, послушав начало. — Лучше, чем поют в Асгарде.