- На кого я похож?
Темный силуэт на фоне неба, окруженный ореолом текучих, изменчивых красок. Пеструю куртку из шкуры камелопада Атлас Макинтош снял, рубаху тоже. Вся грудь эльфа исколота и вымазана кровью. В пупке - фиолетовый аметист, соски проколоты длинными булавками, на них, обмотанные красными нитями, висят крупные золотисто-зеленые хризолиты. Сквозь мочку уха продета тонкая длинная кость, еще несколько костей с нанизанными на них позвонками, торчат из кожи на лбу. Второе ухо скрыто прилепленной к нему большой стрекозой с растопыренным крыльями. На шее - ожерелье из клыков и сплетенные крысиные хвосты. Один глаз широко открыт, второго не видно под засушенной болотной жабой, когти которой впиваются в бровь эльфа.
Мне не понадобилось входить в Патину, я видел все это в реале. Заклинаний было так много, что вокруг эльфа расплылась пелена эссенции. Макинтош находился в облаке серых кинжалов, призрачных мечей, пик и щитов, извивающихся луков, дрожащих стрел. И такое же облако наблюдалось вокруг сундука - эльф не смог приживить к своему телу все артефакты. Я видел то, что связывало материальную и магическую части заклинаний: тонкие пряди, маслянистые волокна, протянувшиеся от сундука к Макинтошу. Связи дрожали, блеклые круги, переливаясь и пульсируя, расходились от них по воздуху. Заклинания словно распирали тело эльфа.
- Ты похож на смерть.
Он хихикнул и быстро закивал. Вокруг головы Макинтоша разлилось море несуществующего огня, на мгновение возникла картина пылающего города, и я понял, что город этот - Кадиллицы. Во время полета эльф успел настроить часть заклинаний.
- Я - смерть, - произнес он самодовольно. - Глупо сжигать только порт и баржу. Гномы никуда не денутся, они не успеют убежать из города. Я пойду по улицам, отсюда до Большого Дома, потом - к стене, и пройду по кругу. Все, кто был здесь, никуда не спрячутся, правда, Джанки Дэви? Я пойду медленно, один за другим сжигая дома, я хочу сделать так...
Я сглотнул - во рту совсем пересохло - и перебил его:
- Так иди.
Он уставился на меня сверху вниз, моргнул.
- Что?
- Ты хочешь что-то сделать? Зачем так много говоришь? Иди и делай.
Он помолчал, глядя на меня. Силуэты заклинаний плясали вокруг.
- Хочешь сказать, что между мной и городом - ты?
Я ничего не ответил, и он прыгнул.
Отскочить я не успел, ступни эльфа ударили меня в плечи. Успев заметить, как изогнулись Маслянистые волокна и пряди, соединявшие эльфа с сундуком, изогнулись, я грохнулся затылком об доски пристани. Макинтош, широко расставив ноги, медленно поднял руку с клинком.
- Джанки Дэви, я хочу убить тебя не магией, а холодным железом.
Лучи солнца очертили фигуру Атласа Макинтоша. Бешеная пляска силуэтов переместилась вниз и почти скрыла эльфа от меня. Теперь я видел лишь расширенный желтый зрачок с пятнами рубинового тритона по краям, тельце жабы, когтями пронзившей бровь над вторым глазом, и тонкие косточки на лбу. Клинок начал опускаться, я вскинул левую руку, в заледеневших пальцах которой все еще была зажата глиняная печать, и приказал:
- Сделай свое дело!
***
Кажется, Червоточина не поняла, что от нее хотят на этот раз. Она выплеснулась из печати и вонзилась в эльфа - но в нём отсутствовала защита, которую она могла бы сломать. Я видел, как стремительно извиваются покрытые темными крапинками тела, мелькают головы, раскрываются пасти, которые кусают косточки на лбу Макинтоша, впиваются в торфяную жабу, в ожерелье из клыков. Червоточина была полуразумной и скучала по свободе, ожидая приказа.
Лезвие вонзилось в доски рядом с моим ухом, эльф отшатнулся, согнутыми заледеневшими пальцами, я вцепился в его плечо. С неожиданной силой Макинтош приподнял меня, почти поставив на ноги. Не отпуская плечо эльфа, я откинулся назад и ударил его головой. Тонкие косточки, продетые в кожу лба Макинтоша, затрещали, ломаясь. Эльф попятился. Червоточина, не способная уразуметь, с чем она столкнулась, продолжала буйствовать. Ее плоские головы сновали в вихре аналогов оружия, и я видел, как расстраиваются заклинания - мгновенные картины города с лепестками огня съеживаются, исчезают... Глиняный кувшинчик - лишь принадлежность заклинаний класса “джинн”, необходимая форма. У новой Червоточины с расширенными на один пункт возможностями материальной привязкой являлась именно печать.
Продолжая пятиться, эльф достиг края баржи, споткнулся о низкое ограждение и, взмахнув руками, свалился за борт.
Маслянистые пряди, соединявшие Атласа Макинтоша с сундуком, натянулись. В реале такие пряди - что-то неосязаемое, несуществующее, но сейчас их количество достигло той величины, при которой магия превратилась в материю.