Её прерывистое учащённое дыхание раскалённым облаком оседало на щеках, где только-только начала пробиваться первая щетина. Руки хаотично скользнули всё ниже, одна за другой расправляясь с пуговицами (их было слишком много, и это просто чертовски бесило), губы — всё выше, влажными мазками минуя подрагивающий кадык и подбородок. И едва та самая точка соприкосновения была найдена, медлительность в движениях исчезла, поцелуй перерос из лениво-размеренного в почти грубый. Люси нетерпеливо заёрзала в мужских руках, на доли секунды обмякла, сильнее прижимаясь к хранящим послевкусие вина губам, и закинула ноги ему на пояс. Тяжёлые лодочки на высоком каблуке с громким стуком приземлились на пол.
— Будь хорошим мальчиком, — сладко пропела блондинка, довольно прищуриваясь. Свисающий кончик галстука тот час же оказался в цепкой хватке крохотных пальчиков и натянулся как поводок — от неожиданности Роуг потерял равновесие и едва не уткнулся носом в плечо возлюбленной. Он не узнавал в этой яркой, соблазнительной, раскрепощённой женщине ту Люси, которая была ему знакома — она просто не могла быть такой… такой. Изящный грудной смех так и наталкивал на то, что девушка догадывается о ходе его мыслей.
— Ты даже представить не можешь, чему я могу научить тебя, — захлёбываясь в собственном голосе, исступлённо прошептала она и вовлекла бывшего ученика в очередной поцелуй — долгий, страстный и влажный. Острые коготки дразнясь оцарапали покрытые испариной кубики пресса и скользнули ниже, расправляясь с пряжкой ремня и настойчиво опуская язычок молнии вниз. Тот почти сразу поддался и с характерным звуком расстегнулся. Рука юркнула внутрь и, обхватив полувозбуждённый член, сделала несколько пробных движений вверх-вниз. Перед глазами всё пошло фиолетовой рябью.
— Лю… ах! Ты н-не… не должна заставлять себя, — стиснув зубы и едва не воя от охватившего его желания, прохрипел Роуг. Затылок словно зажали в невидимые раскалённые добела тиски. Взмокшим от выступившего пота лбом с налипшими прядями волос он упирался в плечо девушки, крепко держа её за талию. Голова кружилась просто невыносимо, пол под ногами превратился в мягкое, вязкое болото, в которое его всё сильнее затягивало. Его трясло не на шутку; дышать было нечем, из-за чего приходилось делать глотки воздуха всё чаще и крупнее. Осоловевшим взглядом парень уставился в вырез наполовину расстёгнутой блузы и, глядя на то, как в крупной вибрации подрагивает округлая девичья грудь, понял, что его конкретно ведёт.
Юбка уже давно задралась к талии и теперь висела там мешковатым поясом. Кончиками пальцев Роуг поддел резинку чулка и огладил мягкое, округлое бедро, смещаясь к внутренней его части. Прикосновения к слегка прохладной, потрясающе гладкой коже дарили ощущения, близкие к восторженному трепету. Рука едва заметно дрогнула, когда добралась до границы нижнего белья. Через тонкую влажную ткань слишком ярко чувствовались выпуклости её тела и исходящий оттуда пульсирующий жар. Слишком много волнующих, таких острых и новых для него ощущений. Роуг пытался всеми силами не думать о том, какого пунцового цвета сейчас его лицо — он и не думал. Потому что просто не мог.
Медленно, словно в замедленной съёмке Люси начала расстёгивать оставшиеся пуговицы на блузе. Полупрозрачный атлас легко соскользнул, повиснув на локтях, и уже через мгновение бесформенным облаком приземлился на пол. Белая пышная грудь, едва сдерживаемая тесным бюстгальтером, заходилась в дыхании высоко и часто. Бесконечно мягкая, такая нежная на ощупь, она создавала разительный контраст с гибкой, изящной, но твёрдой линией позвоночника.
— Ты слишком нежничаешь, — нетерпеливо брякнула девушка, тем не менее сильнее прогибаясь от ласк мозолистой крепкой ладони, оглаживающей её изгиб шеи, ключицы, грудь и мягкий живот. Роуг на мгновение остановился, криво усмехнулся своей той самой улыбкой, которая ещё никогда не сулила адресату ничего хорошего, и придвинулся максимально близко к лицу замершей девушки, соприкасаясь с её носом кончиком своего.
— А ты слишком много болтаешь.
Впопыхах, с натужным треском натянутой ткани и катящимися в стороны оторванными пуговицами, путаясь в собственных конечностях и смехе, одежда была стянута. Подхватив девушку под бёдра и безо всякого труда перевернув в воздухе, как крохотного котёнка, который ничего не весит, Роуг уложил её животом к столу, до красных пятен сминая ладонями округлые ягодицы. От неожиданного контраста с холодной, гладкой столешницей Люси вздрогнула и закусила нижнюю губу: ощущения не из приятных, но оттого лишь более острые. Лёгкий ветерок последний раз облизал прохладой влажную кожу промежности, после чего к ней прижали твёрдый член, сделавший пару поступательных движений на пробу. Едва не вставая на дыбы от предвкушения, прогибаясь в спине, девушка приподнялась на полусогнутых руках и подалась назад, потираясь бёдрами об утыкающуюся в них возбуждённую плоть.
Сдавленный стон, стремительно перерастающий в нечто большее, раскатом пронёсся по захламленной комнате, когда Роуг вошёл в неё резким, коротким толчком. Вдоль по спине пробежала череда мурашек, а перед глазами взорвалась разноцветная россыпь искр. Она тонко чувствовала нарастающий со спины жар, оголённым нервом протекающий под кожей, а рваные, неровные толчки были настолько глубокими, что из лёгких выбивало весь воздух, оставляя в них лишь удушливую сухость. Придавленная всем весом, неприятно ныла грудь, затекали руки, а вспотевшие ладони постоянно соскальзывали на лакированной поверхности, но на это было в большей части плевать. Стараясь не делать лишних движений и даже не дышать, она полностью сконцентрировалась на том, как с глубоким влажным звуком в неё погружается горячая плоть, тесно соприкасаясь со стенками влагалища. Сжимающие едва не до хруста костей пальцы ослабили хватку на бёдрах и скользнули выше, оглаживая изогнутую как у кошки спину. Стараясь не сбиться с заданного ритма, Люси подмахнула бёдрами навстречу партнёру, от усердия прикусывая губу едва не крови. Из-за выпавших шпилек замысловатая причёска уже давно испортилась, и теперь распущенные волосы разметались по лопаткам извилистыми змеями. Её положение и без того было не самым удобным, но всё же в этот момент ей до чёртиков хотелось хотя бы на секундочку обернуться и взглянуть Роугу в глаза.
Словно почувствовав настрой девушки, он замедлился, и Люси воспользовалась задержкой и ловко соскочила с него, тяжело и хрипло дыша. Болезненно-румяная, растрёпанная, в одних чулках и немного задравшемся бюстгальтере, она выглядела как никогда обольстительно при сгущающемся полумраке. Мгновение — и резкий выпад в его сторону, а не перестававшее бесноваться сердце уже рвётся навылет, ей навстречу. Её шаги маленькие, мягкие и абсолютно бесшумные — действительно кошка. Дрожащими руками девушка обвила мускулистую шею и настойчиво потянула юношу за собой. От резкого толчка в стену онемели лёгкие, а где-то в стороне с соседней полки упало ещё несколько гружёных коробок, но им уделили внимания не больше, чем треску сверчка. Поздно, теперь слишком поздно думать о последствиях. Они будут заниматься этим гораздо позже.
С завидным проворством девушка забросила точёную ножку на бедро, обвивая его, и Роуг, проведя по острой выпирающей коленке, спустился ниже, сжимая её крепче. Немного замялся, не без помощи Люси устроился поудобнее и вновь вошёл в неё, свободной рукой оглаживая чиркающие о торс возбуждённые соски. Именно это ей и нужно было; пользуясь относительной свободой и непосредственной близостью объекта возбуждения, блондинка не стеснялась в средствах. Неосознанно тянулась к нему, вставая на носочки, исступлённо царапала напряжённую спину, не пытаясь заглушить собственные стоны, покрывала поцелуями шею, грудь, подбородок и щёки, впивалась в волосы, покусывала доступные участки кожи и сразу же зализывала их. Невольно сжималась всё сильнее, сводя Роуга с ума этой тугой теснотой, дразнила и словно в горячке шептала всякие глупости.