— Ты ведь никуда не спешишь? Может, останешься на чай?
Опять молчаливый кивок вместо ответа. Пора бы завязывать с этим, а не то ещё подумают, что он совсем разучился разговаривать.
— Тогда проходи в комнату, я сейчас приду, ладно?
— Хорошо, — о боги, лучше бы молчал: голос был до того осевшим и хриплым, что он сам с трудом узнал его.
Люси одобрительно улыбнулась и, скинув туфли, упорхнула на кухню.
В гостиной, которая по совместительству являлась и спальней, Роуг оказался впервые. Плотно задёрнутые бархатные шторы едва пропускали внутрь солнечный свет, из-за чего в помещении царил приятный для глаз полумрак, заставляющий невольно расслабиться. Многочисленные полки на стенах были завалены художественными книгами, мягкими игрушками и медицинскими справочниками. Парень опустился в мягкое кресло, внимательнее осматриваясь вокруг и цепляясь взглядом за каждую деталь интерьера; здесь ему нравилось определённо больше, чем в кухне, в которую, казалось, хозяйка квартиры решила перенести весь бесполезный хлам, из-за чего та больше напоминала антикварную лавку. Едва ли не впервые сидеть на одном месте не хотелось, и он почти сразу же подорвался с места и подошёл к шкафу, проводя рукой по корешкам без единой пылинки и вчитываясь в названия. Чрезмерно увлёкшись своим занятием, он и не сразу заметил, как дверь тихонько скрипнула, и Люси вошла внутрь.
— Почему именно химия? Даже по книгам можно с уверенностью сказать, что это явно не ваше увлечение.
Девушка потупилась и, поставив на столик вазочку с печеньем, плюхнулась в кресло, обнимая лежащую на ней подушку-панду. Явно нервничает.
— Никогда не знаешь, куда занесёт нас жизнь, — она улыбнулась уголками губ мягко, но между бровей пролегла глубокая, не в сравнение напряжённая морщина. — В детстве я мечтала стать врачом, помогать людям… А когда выросла, вовремя поняла, что это не моё, просто не выдержу. В конце концов, профессия учителя — это ведь тоже неоценимая помощь детишкам.
— То есть, вы просто сдались и даже не стали пробовать, — перебил её Роуг, садясь рядом и краем глаза замечая, как сильнее зарылись тонкие пальчики в чёрно-белый мех, словно пытаясь выдрать несколько клочков.
— Не всегда всё складывается так, как хочется тебе, это надо понять. Ничего, однажды ты вырастешь и тоже поймёшь.
— Вырастешь? Не смешите меня, я младше всего на пять лет.
Явная насмешка в голосе не ускользнула от неё, и девушка подняла взгляд, поспешно отводя его в сторону. На какие-то доли мгновений ей показалось, что она испытывает непередаваемое чувство стыда. Но всё же рвущееся наружу любопытство брало верх.
— И чего же тогда хочешь от жизни ты?
— С чего такая уверенность, что я отвечу?
Блондинка оцепенела, до сих пор находясь в неверии, не ослышалась ли она. Конечно, с трудом верилось в то, что она получит развёрнутый ответ на поставленный вопрос, но подобное было слишком неожиданно, слишком грубо, слишком… жестоко? Разве она многого просит? Она ведь не сделала ничего плохого, подумаешь там, всего лишь позволила залезть себе в душу, фактически открыто сознавшись в том, в чём боялась признаться самой себе, и что получила в ответ? Плевок.
— Может, хотя бы из-за того, что я сделала то же самое?
Ей могло показаться, но она расслышала короткий смешок. А далее — тишина, абсолютная, давящая на уши и заставляющая внутренности сжаться до размеров спичечного коробка. Что же, поговорили и хватит.
— Чайник уже закипел, я с-сейчас вернусь, — излишне суетливо подорвалась Люси, продолжая комкать в руках ни в чём не повинную игрушку. — Положи, пожалуйста, стопки с тетрадями на шкаф у окна.
Хлопок дверью получился чересчур громким, с головой выдавая состояние девушки, а Роуг всё продолжал смотреть на теперь пустующее кресло рядом, словно пытаясь разглядеть витающий в воздухе фантом. Тетрадей было куда больше, чем свободного места в шкафу, из-за чего он решил последние две стопки положить в выдвижной ящик, при этом придержав его коленом.
И всё же женщины — странные существа. Неужели из-за подобного и вправду можно затаить в сердце серьёзную обиду? В конце концов, он ведь не заставлял её отвечать принудительно — следовательно, и она не может требовать от него чего-то взамен. И после подобного Люси ещё смеет заявлять что-то о его возрасте? Ха, это просто смешно, ведь из них двоих ведёт себя как маленький неразумный ребёнок явно не он. Разница в возрасте? За всё время, что они были знакомы, Роуг не почувствовал её ни разу. Взрослые люди не ведут себя подобным образом, ведь в них с первого взгляда ощущается та преграда, которую так просто не перепрыгнуть: некая степенность, благоразумие, умудрённость годами, — всё то, о чём эта блондинистая простушка не имеет и малейшего понятия.
Простушка? Нет, такой её назвать уж никак нельзя было. Что-то каждый раз заставляло задерживать свой взгляд на ней больше обычного, наблюдать и думать: что же творится в этой хорошенькой голове на самом деле? Теперь Роуг узнал и сам же поплатился за это, так что нечего на зеркало пинять, коли рожа…
Нога дрогнула в самый неподходящий момент, и забитый под завязку ящик с оглушительным грохотом упал на пол; в разные стороны разлетелись многочисленные перья и обрывки бумаги, куда-то под шкаф закатились, поблёскивая и отбивая дробь по начищенному паркету, несколько бусин. Вот же чёрт, стоило отвлечься всего на минутку-другую, а приводить всё в порядок придётся не менее пятнадцати. Он опустился на колени и начал собирать щедро разбросанное по периметру комнаты добро. Невольное рассматривание детских рисунков и фотографий заставляло Роуга чувствовать себя почти преступником и время от времени воровато озираться по сторонам. Случайно попавшийся на глаза уголок тетради заставил его невольно напрячься и потянуть за него, извлекая на свет божий до боли знакомый предмет. От внезапно окатившей волны раздражения раздирало не горло — сотрясались стены, казалось, а злость раскалённой занозой впивалась в мозг, заставляя забыть, как дышать.
«Просто. Скажите. Что. Это. Шутка».
— Какого чёрта здесь делает моя старая тетрадь по контрольным?!
Комментарий к Урок шестой
Большие главы? Не, не слышал.
========== Урок седьмой ==========
Сзади раздался испуганный писк, а затем неровная дробь, словно кто-то дрожащей рукой поставил на полку чашку. Роуг обернулся и в трёх шагах от себя увидел её — растерянную, отчаянно вжавшуюся спиной в стену, будто та могла защитить её, и едва сдерживающуюся от того, чтобы позорно не сбежать с места развития событий. Взгляд скользнул по болезненно блестящим глазам, растрёпанным волосам и виновато закушенной пухлой губе; дыхание сбилось, рваным хрипом вырываясь из горла.
— Какого чёрта, я спрашиваю?
Повисла тишина, длящаяся, казалось, вечность. Наконец, он поднялся с пола и сделал едва уловимое движение по направлению к ней — и этого оказалось достаточно, чтобы Люси, загнанно вздрогнув, начала вслепую нащупывать дверную ручку, не отрывая немигающего взгляда от насыщенно-алых глаз, буквально пригвоздивших её к месту. Тяжёлая ладонь с грохотом впечаталась в дверь в нескольких сантиметрах от белокурой макушки, из-за чего девушка неосознанно вжала голову в плечи. Теперь он почти нависал над ней, чувствовавшей себя явно не в своей тарелке из-за того, что её личностное пространство нарушили столь бестактным образом.
— И, знаешь ли, я искренне надеюсь получить обоснованный ответ, а не очередной детский лепет, — за накатившим раздражением парень, казалось, даже не заметил, когда успел перейти на «ты». Осознание сорвавшихся с языка слов пришло вместе с тем, как удивлённо округлились карие глаза напротив.
— Это просто случайность, я д-действительно не знаю, как она там оказалась, — шумно сглотнув, прохрипела девушка и затаила дыхание. Роуг подозрительно прищурился, словно попытался отыскать в её интонации или мельчайших чертах лица какие-то намёки на ложь, но Люси была настолько ошарашена, что сейчас это не представлялось возможным.
— Одна. Мне нужна хотя бы одна причина, почему я должен поверить вашим…