— У нас нет прав на это, — пояснил Дом. — Мы бы этого очень хотели, чтобы сохранить дух давней модели «Валерио родстер», но по закону мы можем использовать только буквенный символ, пусть даже и немного видоизмененный.
— Приятно это слышать. Вы, конечно, не можете всерьез рассчитывать на использование имени Валерио без львиной головы.
— Что ж, пусть Натали добавит это пожелание в свое электронное письмо наряду с другими условиями, после того как ваш совет директоров изучит наши требования и предложения по уступкам, — сказал Антонио.
— Хорошо, — согласился Эмиль. Он кинул взгляд на свою дочь и повернулся к Доминику: — Мне бы хотелось осмотреть весь завод, чтобы понять, что нам сулит сотрудничество с вами.
— Боюсь, я не смогу показать вам некоторые участки, — произнес Дом. — Однако, помня о нашем общем прошлом в гонках Формулы-1, мы готовы продемонстрировать то, что вас, несомненно, может заинтересовать.
Он повел их к почетному месту, которое занимал выставленный на всеобщее обозрение болид. Именно на нем Марко выиграл последний этап гонок прошлого сезона. На стене висели фотографии, запечатлевшие, как Марко совершал круг почета. При виде этих снимков Антонио вновь испытал прилив гордости за брата — тот был действительно непревзойденным гонщиком. Когда они были молоды, у них даже не возникало споров о том, кто сядет за руль гоночного автомобиля, чтобы привести «Моретти моторз» к новым высотам. Марко любил скорость так, как Антонио любил победы за столом переговоров и как Доминик любил власть.
Семья Валерио обошла вокруг сверкающего автомобиля, выглядевшего безупречно. Вряд ли они ощущали запах масла и протекторов шин, которые чувствовал Антонио, глядя на болид, напоминавший ему о победах Марко, вошедшего в историю гонок как чемпион, завоевавший наибольшее количество трофеев.
— Вы разрабатываете модель «Валерио родстер» как спортивный болид? — спросил Эмиль.
— Мы надеемся на это. Мы хотели бы выступить на нем в двадцатичетырехчасовой гонке «Ле Ман», — ответил Дом.
Эмиль провел рукой по кузову автомобиля. Антонио вдруг задумался, почему сын Пьера-Анри не стал гонщиком, как его отец. Возможно, у него просто отсутствовала присущая отцу жажда скорости.
— Прекрасная машина. Даже мой отец не смог бы найти в ней изъян.
— Мы стремимся к совершенству, — объяснил Доминик. — Это наша первоочередная и главная задача. Мы отдаем ей приоритет перед любыми другими. Поэтому и решили вернуться к выпуску «Валерио родстер». Это также своеобразная дань памяти тем, кто принес славу «Моретти моторз». Мы поставили своей целью еще больше возвеличить это название.
— Мы тоже к этому стремимся. И мой отец заслуживает такой же славы. Он не должен быть забыт.
— Если вы прислушаетесь к здравому смыслу, я уверен, что мы сможем этого добиться, — добавил Антонио.
Натали удалось убедить отца и сестру в том, что ей необходимо побыть одной и еще раз обдумать условия, предложенные Антонио Моретти. Это была отговорка, так как Натали уже составила письмо, которое теперь оставалось только разослать совету директоров, что она собиралась сделать утром. Чувствуя себя как в школьные годы, женщина оделась и тайком выскользнула из номера, чтобы встретиться с Антонио.
На ней были обтягивающие джинсы и белая блузка. В этом наряде Натали ощущала себя почти американкой и надеялась, что окружающие будут думать так же. Обернув вокруг шеи один из своих любимых шарфиков, она сбежала по лестнице на первый этаж, игнорируя лифт, а затем и стоящие у отеля такси. Пройдя немного пешком, она спустилась на станцию метро, решив добраться до места встречи на поезде.
Желание увидеть Антонио переполняло Натали. Она снова жаждала оказаться с ним наедине, когда не нужно было бы опасаться, что отец застанет их с Антонио в компрометирующий момент. Ей казалось, что она совершает какой-то дерзкий, а потому волнующий поступок. Подобная страстная нетерпеливость и романтичность были совсем не свойственны прежней Натали Валерио, всегда разделявшей карьеру и личную жизнь.
Выйдя из метро, она очутилась на пьяцца дель Дуомо. Улица была полна людей. Смешавшись с толпой, Натали направилась к собору, чувствуя себя более уверенно. Она остановилась на тех самых ступенях, на которых они с Антонио стояли предыдущей ночью. Любуясь строгой красотой древней церкви, сложенной из камня, она вдруг ощутила мимолетность человеческого бытия. Что значит ее жизнь, как и жизнь любого другого, в сравнении с бесконечностью времени? Значит, нужно воспользоваться тем, что у семьи Валерио появился шанс остаться в истории.
Как только Натали это осознала, она поняла, что сделает все возможное, чтобы отец и совет директоров выработали условия, которые позволили бы им сотрудничать с Моретти. Ради того, чтобы имя деда помнили как можно дольше, она готова пойти на уступки. Пусть об автомобиле, названном в честь Пьера-Анри Валерио, заговорят, пусть им восхищаются...
— Ты готова?
Услышав неожиданно позади себя голос Антонио, Натали вздрогнула.
— Да. — Она повернулась к нему. — Как ты и предложил, оделась не строго. Ничего, что я в джинсах?
Антонио взял ее за руку и повел через площадь к стоянке мотоциклов.
— Ты выглядишь, как всегда, великолепно.
— Вот только не надо откровенной лести. Или таким образом ты хочешь ко мне подмазаться?
— Почему бы и нет?
Натали изучающе посмотрела на Тони. На нем также были джинсы и кашемировый свитер. Волосы были красиво подстрижены. Итальянские кожаные туфли начищены до блеска. Антонио остановился рядом с роскошным мотоциклом и положил руку на руль.
— Потому что откровенная лесть — признак дурного тона, а я была о тебе лучшего мнения. Я же видела себя в зеркало. Лесть приятна, но в меру.
Антонио достал шлем и протянул его ей.
— Ты сомневаешься в собственной привлекательности?
— Конечно, мужчина может находить женщину красивой, если он испытывает к ней какие-то чувства, но в твоем случае я в этом сомневаюсь.
— Напрасно.
— Ты думаешь? — скептически поинтересовалась Натали. Она по-прежнему считала, что Антонио лишь развлекается с ней, затеяв какую-то свою игру, в которой намеревался победить. Ей стало чуть более понятно его стремление к победе, после того как она увидела массу трофеев, выставленных в демонстрационном зале завода. А вот какое место она занимала в его планах, ей все еще было неясно.
— Конечно, я испытываю к тебе чувства, Натали. Разве мне не удалось убедить тебя в этом сегодня днем?
— Вожделение?
— Женщины часто отзываются о вожделении с презрением, но без него не было бы близости, — рассмеялся Антонио.
Он говорит только о физической близости? Как бы это выяснить?
— Много думать вредно, сага mia,.— заметил он. — Лучше давай наслаждаться проведенным вместе временем.
— Куда мы едем?
— К озеру Комо. Моя яхта нас уже ждет.
— Не далековато ли для простого ужина?
— Кто сказал, что ужин будет простым? И разве не ты хотела уединения? Боюсь, в Милане не так-то просто найти место, где бы нам не помешали.
Натали засомневалась. Стоит ли только ради спокойствия ехать на самое глубокое озеро в Италии, до которого, кстати говоря, два часа езды? Весьма неразумно, быть может, но Антонио это почему-то мало заботило. Натали заглянула в его темные глаза и поняла, что он все затеял для нее. В этом была романтика. Что ж, она не станет портить удовольствие ни ему, ни себе.
— На яхте так на яхте, — сказала Натали и добавила: — Но имей в виду, что прежде я никогда не ездила на мотоциклах.
— Не волнуйся, ты в надежных руках.
Натали посмотрела на его сильные руки и молча согласилась.
Антонио надел шлем ей на голову, стараясь не задеть волосы. В его жестах сквозила, несомненно, настоящая забота. У Натали создалось ощущение, что он делал это именно ради нее, а не ради каких-то выгод в пользу своей компании.